Царская миссия

В недельной главе "Шофтим" написано: "Когда ты придешь в землю, которую Господь, Бог твой, дает тебе, и овладеешь ею, и поселишься в ней, и скажешь: "поставлю я над собою царя, подобно всем народам, которые вокруг меня", То поставь над собою царя, которого изберет Господь, Бог твой: из среды братьев твоих поставь над собою царя; не можешь поставить над собою чужеземца, который не брат тебе. Только чтоб он не заводил себе множества коней и не возвращал народ в Египет для умножения коней; Господь же сказал вам: "не возвращайтесь более путем сим"; И пусть не обзаводится множеством жен, дабы не развратилось сердце его; и чтоб серебра и золота не умножал он себе чрезмерно. И вот, как воссядет он на престол царства своего, пусть спишет себе список закона сего с книги, что у священников Левитов, И пусть он будет у него, и пусть он читает его все дни жизни своей, дабы приучился он бояться Господа, Бога своего, чтобы блюсти все слова закона сего и уставы сии, чтобы исполнять их; Чтоб не возносилось сердце его над братьями его и чтоб не отступал он от заповеди сей ни вправо, ни влево, дабы долгие дни пребывал он на царстве своем, он и сыновья его среди Израиля" (17:14-20).

В первой книге Шмуэля это двойственное отношение к царской миссии проступает еще резче: "И собрались все старейшины Израиля, и пришли к Шмуэлю в Раму. И сказали ему: вот, ты состарился, а сыновья твои не идут твоим путем; поставь над нами теперь царя, чтобы судить нас, как (это) у всех народов. И не понравилось слово это Шмуэлю, когда они сказали: дай нам царя, чтобы судить нас. И молился Шмуэль Господу. И сказал Господь Шмуэлю: послушай голоса народа во всем, что они скажут тебе, ибо не тебя отвергли они, а Меня отвергли от царствования над ними. Как они поступали во всех делах со дня, когда вывел Я их из Египта, и до сего дня, и оставляли Меня, и служили иным божествам, так поступают они и с тобою. А теперь послушай голоса их, но предостереги их и расскажи им об обычаях царя, который будет царствовать над ними" (8:4-9).

Неудивительно, что некоторые комментаторы (например, Радак) видят в установлении царского правления уступку человеческой природе, в некоторых случаях допускаемую Торой (например, многоженство).

Исходя из высшей степени "демократического" духа Синайского откровения, согласно которому каждый человек уникален, "каждый человек призван говорить, ради меня создан мир", ни один человек не должен находиться в распоряжении другого, и царская власть должна приниматься только тогда, когда она исходит от Бога.

Демократия в этом отношении выглядит вполне подходящим еврейскому народу видом власти. Между тем в классическом "царизме" (даже без углубленного выяснения вопроса, зачем Всевышний его установил) просматривается не менее важный религиозный символ.

Во всяком случае понятие "царь" иногда может служить неким усилением того понятия "человек", которое в него вкладывает иудаизм. Говорить "Ради меня создан мир" - значит чувствовать себя царем, чувствовать себя сувереном, чувствовать себя носителем высшей власти. Ведь в конце концов такова древнейшая заповедь, данная человеку – владеть: "И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и овладевайте ею" (Берешит 1:28).

Суверенность

Итак, человек не только призван творить, потому что создан по образу и подобию Творца. Человек также призван царствовать, так как создан по образу и подобию Царя. Как минимум, это значит, в любой ситуации действовать самостоятельно, не позволять собой манипулировать, не принимать "популистских" решений, не поддаваться "голосу толпы".

В книге "Кузари" мы читаем: "Сказал Кузари: Если так, то расскажи мне, каким, по-вашему, должен быть набожный в наше время.

Сказал Рабби: Набожный печется о своем государстве, дает всем его жителям хлеб насущный, всех удовлетворяет в должной мере и со всеми поступает справедливо, не спускает одним и не требует с других более, чем положено. И когда в них будет нужда, они будут ему послушны и поспешат повиноваться, как только это потребуется. И когда он что-нибудь им прикажет, они поступят, как им велено, и когда предостережет, они остерегутся.

Сказал Кузари: Я спросил тебя о набожном, а не о правителе.

Сказал Рабби: Набожный и есть правитель. Он владеет собой и подчиняет себе свои чувства и силы, духовные и физические, и управляет ими, как сказано: "Овладевший духом своим сильнее овладевшего городом". Он и к правлению приспособлен, ибо если бы он управлял государством, то делал бы это с той же справедливостью, с какой он правит собственным телом и душой: сдерживает жаждущие силы и, отдавая им должное, не позволяет усилиться - достаточно того, что он предоставляет им необходимое" (Кузари 3).

Итак, человеческое достоинство сродни достоинству царскому, во всяком случае, царское достоинство наполняет достоинство человеческое дополнительным смыслом, дополнительным пониманием.

У царя есть советники, но решение принимает только он. Ответственность ложится исключительно на него. А ведь к тому же, далеко не всегда царь следует чьим-то советам!

Лев Шестов пишет: "Человек не может, не смеет глядеть на мир "своими" глазами. Человеку нужны "общие" глаза – поддержка, авторитет близких. Человеку легче принять то, что для него чуждо, даже ненавистно, но что принимается всеми, чем то, что ему близко и дорого, но всеми отвергается".

Царь – это тот, кто смеет глядеть на мир своими глазами, тот, кто всегда действует самостоятельно, независимо от того, совпадают и не совпадают его действия с ожиданием окружающих. Еврейской традиции хорошо известен главный признак царя – его сердце в руках Всевышнего.

Моя бабушка рассказывала, что ее отец - Симха, целый день простаивал за конторкой в каком-то торговом доме, и возвращался под вечер смертельно усталый. Однако в субботу, за кидушем, он необыкновенно оживлялся, радовался домочадцам и приговарил: "Вот теперь я царь!"