Пить или не пить?

В недельной главе "Насо" Тора предлагает евреям способ дополнительного освящения. "И Господь говорил Моше так: Говори сынам Израиля и скажи им: если мужчина или женщина даст строгий обет назирейства, чтобы посвятить себя в назиры Господу, то от вина и шейхара должен воздержаться; уксуса вина и уксуса шейхара не пить, и никакой настойки виноградной не пить, и виноградин свежих или сухих не есть… Во все дни обета назирейства его бритва да не пройдет по голове его; до исполнения дней, на которые он посвятил себя в назиры Господу, святым быть ему; должен он отпускать волосы на голове своей. Во все дни, на которые он посвятил себя в назиры Господу, не подходить ему к человеку умершему. Из-за отца своего и матери своей, из-за брата своего и сестры своей, даже из-за них да не нарушит он чистоты своей по смерти их, ибо венец Бога на голове его. Во все дни назирейства его свят он Господу" (6:1-8).

Итак, обет назирейства - это предлагаемый Торой способ дополнительного освящения, достигаемого тремя ограничениями: на стрижку волос, на соприкосновение с трупом и на воздержание от винограда и всех его производных.

Тут невольно улавливается сходство со священниками, которые имели близкие ограничения: они не приближались к покойникам, и имели дополнительные ограничения, связанные со стрижкой: "Да не делают они плеши на голове своей и боков бороды своей да не обривают" (Ваикра 21:5).

Но что означает в таком случае запрет вина, использование которого разрешено, а в иных ситуациях так даже и предписано, как Израилю, так и коэнам?

По-видимому, прежде чем ответить на этот вопрос уместно задаться другим, а именно: почему употребление вина вообще Торой разрешается, коль скоро речь идет о продукте, обладающем выраженными наркотическими свойствами?

Тора, правда, не запрещает также и никакие другие наркотики, даже ни разу не упоминает о них. Популярные ныне наркотики в древности были мало известны. Так Геродот лишь однажды сообщает об их использовании (скифами), причем, по-видимому, до конца не отдавая себе отчета в том, что собственно происходит: "Растет у них в стране конопля…. Так, скифы, брали зерна этой конопли и бросали зерна на раскаленные камни... Скифы в это время наслаждались парильней и даже визжали. Это у них было вместо мытья: если они вообще мыли свое тело водой".

Между тем отрицательное отношение религии к наркотикам вполне однозначно. Наркотики создает искусственную, суррогатную радость, одновременно лишая человека рассудка. Наркотики подменяют эмоции, размыкают человека с действительностью, а тем самым и с Богом, и не удивительно, что религия запрещает их использование.

Вино - полноценный наркотик, и в этом плане вполне естественным звучит истолкование заповеди воздержания от вина назиром, данное Рамбамом: "Смысл обета назира - очевиден. Он состоит прежде всего в отказе от употребления вина, от которого пострадали многие представители прошлых и нынешнего поколений. Как сказано: "…и великие от этого погибли" (Мишлей 7:26). … Тот, кто воздерживается от вина, называется "святым", и по святости своей поднимается на одну ступень с первосвященником, подобно которому запрещено назиру оскверняться мертвым телом даже "отца своего и матери своей". На такую высоту он возведен, потому что не прикасался к вину" (Морэ Невухим, 3 гл. 48).

Этим ответом вполне можно было бы удовлетвориться, если бы не существовало другого объяснения - прямо противоположного. Действительно, рассматривая вопрос: за какой грех приносит жертву назир ("В день исполнения назирейства его... он принесет одну овцу годовалую… в жертву грехоочистительную" 6:13-14), многие комментаторы указывают под "грехом" воздержание от вина.

Действительно, вино, как мы видим, не только избежало, казалось бы, заслуженного "херема", но оказалось в числе однозначно привилегированных пищевых продуктов. По существу, вино не только разрешено, но и рекомендовано Торой. Оно представлено в ТАНАХе как один из самых уважаемых продуктов, как например: "И возревновал Господь о земле Своей, и сжалился над народом Своим, И отозвался Господь, и сказал народу Своему: вот, посылаю Я вам хлеб и вино и оливковое масло, и насыщайтесь этим, и больше не предам Я вас на позор народам" (Йоэль 2:18).

"Взращивает Он траву для скота и зелень для труда человеческого, извлекает хлеб из земли, и вино, веселящее сердце человека, (и) елей, от которого блестит лицо, и хлеб, укрепляющий сердце человека" (Теилим 104:15).

"Ешь в радости хлеб свой, и пей с веселым сердцем вино свое, ибо уже благоволит Бог делам твоим (Коэлет 9:7). "Для веселья устраивают трапезу, а вино делает радостной жизнь" (Коэлет 10:19).

Со своей стороны Талмуд (Авода зара 29) отмечает целебные свойства вина. Наконец, вино имеет выраженное культовое использование: оно возливается на алтарь, им освящают субботы и праздники.

В адрес вина высказано также и немало критических замечаний, но все они связаны с проблемой чрезмерного его употребления, а не самой сути продукта.

"Вино - глумливо, шэйхар - буен, и всякий, увлекающийся ими, неразумен" (Мишлей 20:1). "Любящий веселье - человек нужды, любящий вино и тук не разбогатеет" (Мишлей 21:17). "Не будь между упивающимися вином, среди обжирающихся мясом, ибо пьяница и обжора обеднеют, и сонливость оденет в лохмотья" (Мишлей 23:22). "И будут они есть, но не насытятся, блудить будут, но не размножатся, ибо перестали они соблюдать (пути) Господни. Блуд, вино и напитки завладели сердцем" (Ошеа 4:11).

Чувство меры

Итак, по совокупности можно заключить, что умеренное употребление алкоголя иудаизмом приветствуется. Однако "мера" - понятие довольно расплывчатое.

Так в "Псикта де рав Кагана" (11:20) говорится: "Рабби Эльазар, сын рабби Шимона, пошел к своему тестю рабби Шимону, сыну Лаконии. Зарезал в его честь быка, испек ему хлебов и открыл ему бочонок вина. И наливал ему, а тот пил, и наливал ему, а тот пил. Сказал ему: Может быть, слышал ты от отца твоего, какова мера чаши? Ответил ему: Чашу обычного вина достаточно испить одну. Охлажденного вина - две. Горячего вина - три. Однако, говоря это, мудрецы не подразумевали твоих чаш, ибо они малы, и не твоего вина - ибо оно хорошо, и не моей утробы - ибо она велика".

Ясно, что отыскать какие-то общие нормы потребления алкоголя задача заведомо вздорная. Истинная мера каждого человека обозначается его совестью: он один знает, где кончается рекомендованная Торой радость и начинается пагубная зависимость, перерождающая и замещающая его существо.

Алкоголику свойственно занижать меру своей зависимости ("нельзя ли попросить вон ту маленькую пол-литровочку"). Сергей Гандлевский в своей автобиографической повести "Трепанация черепа" рассказывает о том, как в поисках благовидного повода напиться он затеял литературные чтения. Этот психологический механизм обобщается им в следующем наблюдении: "Наутро я со значением сказал, что в холодильнике есть соленая рыба. Мы вооружились трех- и пятилитровой банками и пошли в автопоилку в Климентовском переулке…. Бытовой пьяница может потянуться и сказать запросто: "Что-то стало холодать, не пора ли нам поддать", алкоголик на такое не решится. Для утоления своей похоти ему нужен предлог, даже и вовсе смехотворный, ссылка на святость обычая. Ну хорошо, была рыба. И что это, повод высосать чем свет восемь литров пива, будто уж и не едят соленую рыбу просто так, без ничего или с картошкой, скажем? А не будь рыбы, мы бы разошлись по домам? Нет. Мы бы отыскали какое-нибудь мятое яблоко и уверили друг друга и Лену, что фрукты требуют сухих вин, двухрублевой кислятины".

Гордых алкоголиков не бывает, разве только среди находящихся в терминальной стадии заболевания. В лучшем случае допускается самоирония, столь блистательно представленная в знаменитой поэме "Москва-Петушки": "Как в трагедиях Пьера Корнеля, поэта-лауреата: долг борется с сердечным влечением. Только у меня наоборот: сердечное влечение боролось с рассудком и долгом. Сердце мне говорило: "тебя обидели, тебя сравняли с говном. Поди, Веничка, и напейся. Встань и поди напейся, как сука". Так говорило мое прекрасное сердце. А мой рассудок? - он брюзжал и упорствовал: "ты не встанешь, Ерофеев, ты никуда не пойдешь и ни капли не выпьешь".

Итак, коль скоро вино Торой сдержанно восхваляется, человеку бывает совсем не трудно уговорить себя его время от времени употреблять. Критерия удачной социализации недостаточно, так как только сам человек в состоянии оценить, что с ним по-настоящему происходит.

Однако вернемся к проблеме предписанности употребления вина, общие вредные стороны которого очевидны. Совершенно ясно, что если бы на Святой Земле не рос виноград и никто не знал бы что такое вино, а "огненная вода" была бы завезена на европейский континент через несколько тысячелетий из Америки вместе с табаком и картошкой, то она находилась бы на том же нелегальном положении, что и остальные наркотики.

Так как же Тора относится к вину? По-видимому, чтобы сознание общей вредоносности алкоголя не стиралось из еврейского ума, Всевышний предоставил евреям дополнительную возможность освящения, отмеченную полной трезвенностью. Над Израилем возвышаются две общины: Священники и Назиры, первые пьют вино, вторые от него категорически воздерживаются.

Разрешив и даже предписав вино, одновременно Тора поставила воздержание от него в разряд высшей святости. Соответственно и оба истолкования обета назирейства оказываются правомерны: хорошо, как умеренное употребление вина, так и полное от него воздержание.