Общее дело

Недельная глава "Ваикахель" открывается словами: "И собрал Моше все общество сынов Израилевых". Собрал для того, чтобы объявить общине о строительстве Мишкана (Скинии). Комментаторы обращают внимание, что для сбора необходимых материалов можно было бы назначить налог, но народ был настолько воодушевлен, что Моше объявил о добровольном пожертвовании: "И приходили, – каждый, кого влекло сердце, и каждый, кого располагал дух, приносили они приношение Господу для устроения шатра соборного и для всякого служения в нем, и для одежд священных. И приходили мужья с женами; все, кого располагало сердце, приносили кольца и серьги, и перстни, и подвески, всякие золотые вещи, каждый, кто подносил приношение золота Господу" (35:20).

Причем за два дня было принесено столько драгоценностей, что на третий день Моше объявил о прекращении компании. Итак, народ приносил дары охотно, народ был единодушен, и это единодушие понимается как важное условие богослужения.

Раздоры - обычное дело в Израиле, поэтому так ценится и на земле и на небе еврейское национальное единство, как сказано: "Когда евреи вместе – даже для идолопоклонства – их не затронет наказание с неба" (Танхума Шофтим 8).

Еврейская история полностью бы застопорилась, если бы всегда строилась на консенсусе. Многого удавалось добиться и без полного согласия. В этом отношении достаточно напомнить, что сионисты не составляли большинства еврейского народа, но государство они все же построили. Однако в вопросе Храма широкий консенсус чрезвычайно важен.

В пору Патриархов жертвоприношение не было связано с каким-либо единственным местом или жертвенником. Но Мишкан создавался как единственное, пусть и переносное, святилище. Единство народа c той минуты оказалось напрямую связано с единством его богослужения.

В этом отношении весьма поучительна история создания альтернативного жертвенника, описанная в 22 главе книги Йеошуа: "Когда дошли до окрестности Ярдэна, сыны Реувена и сыны Гада и половина колена Менаше соорудили там жертвенник возле Ярдэна… Так сказала вся община Господня: что это за вероломство совершили вы пред Богом Израиля, соорудив себе жертвенник и восстав ныне против Господа?... И отозвались сыны Реувена и сыны Гада и половина колена Менаше, и говорили тысяче-начальникам Израиля: "Свидетель он между нами и вами и между последующими поколениями нашими, что мы (можем) служить Господу всесожжениями нашими, и жертвами нашими, и жертвами преданности нашими; и не скажут в последующее время сыны ваши нашим сынам: "Нет вам части в Господе". И говорили мы: вот, если так скажут нам и родам нашим в последующее время, то мы скажем: "Смотрите, вот подобие жертвенника Господня, который сделали отцы наши не для всесожжения и не для жертвы, но свидетель он между нами и вами". Да не будет такого, чтобы восстать нам против Господа, и отступить ныне от Господа, и соорудить жертвенник для всесожжения, кроме жертвенника Господа, Бога нашего, который пред Мишканом Его. Как услышал Пинхас, священник, и начальники общины, и главы тысяч Израиля, понравилось это им" (22:10-30).

После же того, как "избрал Господь Сион, возжелал его в обитель Себе", после того, как сказал Всевышний: "Вот (место) покоя Моего вовеки, здесь обитать буду, потому что Я возжелал его" (Тегилим 132:13), - приносить жертвы стало возможно только в одном единственном месте – на Храмовой горе.

На протяжении веков последнее пристанище Мишкана являлось не просто религиозным, но также национальным и политическим центром. Нет никакого сомнения в том, что все культовые нарушения, имевшие место в Северном царстве (как, например, установка тельцов в Бейт-Эле и в Дане), были обусловлены не религиозным творчеством, а насущным требованием политической альтернативы. Владеющий Сионом – владел всей страной. И тот, кто не желал с этой властью считаться, неизбежно отпадал от веры.

Колена, отказавшиеся от генуинного еврейского культа, в конце концов полностью исчезли. Как оказалось, огромное значение имела уже одна географическая близость к Сиону. Так Магараль делится в "Нецах Исраэль" следующим наблюдением: "По той причине, что колена Иеуды и Беньямина жили вблизи Иерусалима, являющегося сутью Земли Израиля, оказались Иеуда и Беньямин сутью (народа), а остальные десять колен дополнительными. Поэтому, когда народ был изгнан, суть осталась сутью, а дополнительные отдалились и исчезли вовсе" (34).

В ожидании единства

Но за долгие века изгнания Сион превратился в бесплотную мечту, а "служение уст" (молитва) так прочно вошло в сознание людей, как полноценная альтернатива жертвоприношениям, что по возвращении на родину никто в Израиле не ставил практической задачи восстановления Святилища.

К моменту освобождения Храмовой горы 7 июня 1967 года ни политические, ни религиозные лидеры до такой степени не представляли себе, что им делать со Святой горой, что как горячую картофелину отшвырнули ее иорданскому Вакфу.

Всем – включая религиозных сионистов - пришлось по душе мнение религиозного истеблишмента, что восхождение на Храмовую гору неприемлемо по соображениям ритуальной нечистоты. Попытки главного военного раввина Шломо Горена открыть на Сионе синагогу (как это было сделано в пещере Махпела в Хевроне), не были поддержаны другими духовными лидерами и полностью сведены на нет. Подъемы евреев на Храмовую гору (при полном запрете совершать там молитвы) возобновились только 90-х годах.

В настоящее время движение это расширяется, однако важно сознавать, что действительно успешным оно может быть лишь тогда, когда будет единодушно поддержано всем еврейским народом.

Иными словами, восхождения эти, равно как и все другие начинания, связанные с Храмом, должны иметь прежде всего воспитательный характер. Народу Израиля следует напоминать, где находится его главная святыня. Его следует готовить к мысли, что не государство, а именно Сион является последней целью сионизма.

Однако никакие политические начинания в этом вопросе не могут быть успешны, пока они не опираются на широкий консенсус. Израильтяне готовы воевать и умирать за свою страну, но сражаться за лишенную стратегического значения высоту они не станут.

Теоретически можно, как того хотело "еврейское подполье" (конца 70-х - начала 80-х годов), развязать вокруг Храма очередную мировую войну. В войне этой - с Божьей помощью - можно также и победить. Однако победа эта ни на шаг не приблизит нас к Храму. С этой победой сынам Израиля в очередной раз нечего будет делать, если не будет ясности в их головах.

Третий Храм уже давно присутствует на небе, но для того, чтобы спустить его на землю, его предварительно необходимо поместить в еврейскую голову.

В этой связи уместно привести трактовку рава Ури Шерки данную им словам пророка Захарии: "Соберу все народы на войну против Иерусалима, и захвачен будет город, и разграблены будут дома, и обесчещены женщины, и уйдет половина города в изгнание, а остаток народа не будет истреблен в городе. И выйдет Господь и сразится с народами теми, как в день, когда сражался Он, в день битвы. И стоять будут ноги Его в день тот на Ар Азэйтим, что пред Иерусалимом, с востока; и расколется Ар Азэйтим пополам (с середины) – на запад и на восток, и (появится) весьма большая долина, и отодвинется половина горы к северу и половина ее – к югу" (14:2-4)

Слова "уйдет половина города в изгнание, а остаток народа не будет истреблен в городе" рав Шерки относит к войне за Независимость, в результате которой Иерусалим оказался разделен. Рав Шерки обращает внимание на то, что хотя ЦАХАЛ в ту пору был уже сформирован, Старый город штурмовался тремя независимыми милициями: Аганой, Эцелем и Лехи, никак не координировавших свои действия; штурмовался с трех сторон: с юга, с севера и с запада.

Но в 1967 году, когда впервые было создано правительство национального единства, "ноги Его" - ЦАХАЛ встали "на Ар Азэйтим, что пред Иерусалимом, с востока", и оттуда, через Львиные ворота вошли на Сион.

Масличная гора пока, правда, остается целой, но ее раскол, возможно как раз и отложен до той поры, когда народ Израиля в единодушном порыве выступит за восстановление святилища.

Рав Ури Шерки приветствует восхождения на Храмовую гору, но сам в них участия не принимает. Он говорит, что не может в таком вопросе позволить себе примыкать к деятельности определенного сектора. Однако он делает все от него зависящее, чтобы Главный Раввинат восхождения разрешил.