События на Ближнем Востоке не сходят со страниц ведущих мировых изданий. Регион серьезно трясет, и в ближайшее время напряжение будет только нарастать, оказывая ощутимое влияние на весь остальной мир. В разгар "арабской весны" один из ведущих российских экспертов по проблемам стран БСВ, президент Института Ближнего Востока Евгений Янович Сатановский выпустил обзорную книгу "Россия и Ближний Восток. Котел с неприятностями", которая позволяет получить четкое представление о расстановке сил в регионе, его основных проблемах и перспективах их развития. Накануне выхода книги "Часкор" поговорил с автором.

— Евгений Янович, не могли бы Вы подробнее рассказать, какова на сегодняшний день расстановка основных экономических и политических сил в регионе БСВ?

— Некоторые ответы на этот вопрос содержатся в моей новой книге. На Ближнем Востоке есть основные игроки – Турция, Иран и монархии Аравийского полуострова. В первую очередь – Саудовская Аравия и так называемая ваххабитская ось. Мы видим превращение Турции в новую Оттоманскую империю, видим Иран, который пытается стать новой Персидской империей и региональной сверхдержавой, и мы видим в течение "арабской весны" обрушение светских диктатур и появление на их месте исламистов.

Политический процесс в Тунисе и Египте, неполитический процесс в Ливии, да и все, что происходит в Сирии и Иемене свидетельствует о формировании свободного, финансируемого из стран залива нового Арабского Халифата. Серьезнейшие инструменты воздействия, которые имеет в мире Турция как член НАТО и страна с колоссальной диаспорой в Европе, тот же самый Иран с его влиятельными связями в Ираке, Ливане, Сирии, с его инструментами воздействия на шиитские общины в Пакистане и Афганистане, безусловно, являются соперниками этого нового Халифата. Если Иран пытается использовать свои топливно-энергетические контакты с Китаем, Индией, Южной Кореей, Японией для того, чтобы стабилизировать свое положение, то Турция отрабатывает свое уникальное положение в качестве некого международного хайпа по торговле энергоносителями и транспортного коридора из Азии в Европу, в первую очередь, коридора для прокладки трубопроводов в обход России, по которым прикаспийские углеводороды должны попасть в Западную Европу. Ну а Аравийские монархии используют в первую очередь свою роль поставщика энергоносителей на мировые рынки, в том числе и в конкуренции с Ираном, и разумеется, роль инвестора, поскольку сотни миллиардов инвестиций в западные экономики есть факт, а также роль потребителя продукции западных корпораций, в том числе оборонных. Серия контрактов на шесть миллиардов долларов с Саудовской Аравией – это несколько тысяч рабочих мест только в США. У каждого свои инструменты, у каждого свои излюбленные партнеры. Тот же Катар последние пятнадцать лет практически отстроил теснейшую связь с французской элитой, а саудовцы традиционно близки к элите американской…— А в Россию эти страны инвестируют?

— Разумеется, нет, и инвестировать не будут. Все те обещания, которые были выданы российскому руководству в ходе различных визитов на высшем уровне, есть вранье. Более того, наша торговля с этими странами минимальна. У нас больше оборота с Голландией или Финляндией, чем со всем арабским миром. Арабский мир для нас – это черная дыра, в которой тонут десятки миллиардов долларов из нашего бюджете. И будут тонуть. У нас ведь достаточно тесные и прочные отношения с Турцией. Мы для них являемся первым торговым партнером. Турция для России – пятый. А вот уже с Ираном наши связи чрезвычайно слабы, и это вполне понятно – рискованная экономика, вязкий партнер, переговоры с которым чудовищны по сложности.— Ситуация на Западе неутешительна – мусульман становится все больше, радикальные исламские группировки набирают силу. Грозит ли России нечто подобное?

— Определенный процесс такого рода в России проходит, хотя у нас, к счастью, не комплиментарная политика относительно эмигрантов и пособие, безудержно выплачиваемое западными государствами за все, что угодно, включая и приезд туда из самых диких мест семей эмигрантов, у нас не выплачивают. Это очень ограничивает поток такого рода эмиграции в Россию. К нам приезжают работать, радостно сбегая от своих революций, бунтов, мятежей, чтобы спокойно жить и работать. Другое дело, что у нас идет серьезный процесс радикализации имамов. Потому что те, кто проходит обучение в различных медресе и университетах исламского мира, возвращаясь, несут радикальную идеологию турецкого, саудовского, иранского ислама в Россию, где до этого ислам был традиционный, толерантный, пришедший по торговым путям. Это очень и очень большая опасность.— В последних интервью Вы часто повторяете, что Франции угрожает второе 11 сентября. Исходя из каких факторов Вы сделали такой вывод?

— Явная неспособность французских спецслужб справляться со своими собственными радикальными исламистами, проявившаяся, в частности, в Тулузе. Широчайшая дверь, открытая французским правительством для аль-каидовских радикалов, которые ведут сегодня борьбу за наследство Каддафи. Если вы являетесь союзником "Аль-Каиды", а Катар втянул Саркози именно в это, ничего хорошего ждать не приходится. Если пригреть на груди змею, она рано или поздно вас ужалит. Те связи, которые французское руководство отработало с ливийским истеблишментом, - это прямой канал для прихода масштабного, массового аль-каидизма во Францию. Мы уже видим это.— Как Вы оцениваете план урегулирования сирийского кризиса, предложенный Кофи Аннаном?

— Эти перспективы, безусловно, теоретические, как голос кота Леопольда "ребята, давайте жить дружно". С чего бы такого рода идеям повлиять на гражданскую войну? Ну хорошо, Асад объявил, что он готов принять план Кофи Аннана, после чего его обстреляли, попытавшись уничтожить физически. Для танго все-таки важны двое. Непонятно, с кем говорить, к какой оппозиции должен обратиться Аннан? Кто эти люди и за что они отвечают? С одной стороны переговорного процесса вы видите государство, с другой – никого. Это делает план Кофи Аннана нереалистичным. Мировая политика вообще нереалистична, что ж теперь поделать.— Какие процессы, потенциально могущие повлиять на Россию, идут на исламской периферии – Закавказье, Центральной Азии? Как они могут повлиять на нашу страну?

— Приход в Центральную Азию после ухода оттуда американцев очень серьезных групп и подразделений радикальных исламистов, том числе с российскими паспортами, несущих в том числе новый поток наркотиков… То же самое - на Северном Кавказе.— По Вашим прогнозам, через 20 лет в мире будет порядка 25 атомных держав…

— Я говорю, что такого рода возможность может быть, если считать по тем 40 странам, которые сегодня могут технически изготовить атомную бомбу. Предположим, что значительная часть стран в этом просто не будет нуждаться. Но прорыв Ирана к атомному оружию станет той соломинкой, которая сломает спину верблюда. Дальше у нас начинается качественный прорыв. Такие же прорывы были, когда на мировые поля сражений вышла артиллерия, затем танки, авиация, ракеты, космические военные технологии…— Если так оно и случится, значит ли это, что сверхдержавы уже не смогут открыто влиять на политику этих стран?

— Это не значит ничего, кроме того, что атомное оружие перестанет быть средством глобального сдерживания сверхдержав и может быть использовано в обычных военных конфликтах. Мы же в свое время готовились к ведению атомной войны на фронтовом уровне. То же самое будет на Ближнем Востоке.— Какие проблемы сегодня Вам как эксперту наиболее интересно отслеживать в силу непредсказуемости дальнейшего разворота событий?

— Мне лично больше всего интересна великая международная афера вокруг палестинского государства. Которое, как стало ясно за последние полтора десятка лет всем, кто способен хоть что-нибудь понимать в этом мире, не состоялось и состояться не может. Попытки зомбировать этот труп выглядят грустно, особенно плохо отражаясь на самих палестинцах, хотя палестинское руководство, которое ежегодно делит между собой несколько очередных миллиардов долларов, такая ситуация, безусловно, устраивает.

Хотелось бы понять, когда наконец все это безобразие кончится, мир оставит израильтян и палестинцев в покое и предоставит им возможность самим решать вопросы отношений, что несомненно в течение чрезвычайно короткого времени приведет к очень бурному для всех в этом регионе исходу. Пока эти семь нянек, у которых дитя без глаза, приводят к полнейшей делегитимизации Организации Объединенных Наций, которая проявила себя в отношении этого конфликта настолько безобразным образом, что очевидно дискредитировала себя. Но это, безусловно, мелкий и частный конфликт, с которым еще что-то можно сделать, если оставить в покое. А вот ирано-арабское противостояние, претензии Турции на глобальную гегемонию в регионе, Пакистанская проблема, проблема децентрализации, проблема потерянных стран, которых больше не существует, в том числе в прилегающих регионах (например, Сомали с его пиратами и движением "Аш-шабал"), распространение проблем Ближнего Востока на Африку и Европу, где в Брюсселе уже начинаются войны шиитов с суннитами, - все это чрезвычайно любопытно, хотя, откровенно говоря, не внушает ни малейшего повода для оптимизма.— Евгений Янович, если не секрет, как Вы оцениваете уровень подготовки современных российских политиков и дипломатов, ответственных за выстраивание отношений России со странами БСВ?

— У нас пока сохранилась соответствующая школа, проблема только в том, что школа эта очень старая. Это школа Советского Союза. У нас нет в дипломатическом корпусе людей, которые осознавали бы реальное положение России в мире и применительно к этому реальному положению могли бы добиваться успехов там, где это возможно. Пока дипломатический корпус России работает так, как будто мы все еще в СССР. Понятно, что МИД - консервативная система, людям нужны зарплаты, премии… Но людей, которые могли бы в данном случае соответствовать сегодняшнему дню, во всяком случае, из числа имеющих отношение к Ближнему Востоку, можно пересчитать по пальцам одной руки. На других направлениях десятка полтора-два дипломатов можно наскрести. Другое дело, что политику определят не МИД. Каков поп, таков и приход.