Исраэль Кац восемь лет возглавляет министерство транспорта. После выборов в Кнессет 20-го созыва он стал также министром по делам разведки. В интервью NEWSru.co.il И.Кац рассказал о работе своего второго министерства, поделился взглядом на ситуацию в Газе и в Сирии и рассказал об отношениях с Нетаниягу и ультраортодоксами.Беседовал политический обозреватель NEWSru.co.il Габи Вольфсон.

Господин министр, в чем состоит функция министерства по делам разведки?

Министр по делам разведки работает в непосредственном контакте с премьер-министром, и занимается вопросами тех ведомств, которые находятся в непосредственном подчинении премьер-министра: ШАБАК, "Мосад". В моем ведении находятся некоторые аспекты вопросов кибернетической войны, а также связь с иными разведывательными структурами, в частности с военной разведкой. Кроме этого, в том, что касается стратегических и разведывательных вопросов, министр по делам разведки входит в тройку главных посвященных лиц, принимающих решения: премьер-министр, министр обороны, министр по делам разведки. Это очевидно одним уровнем выше, чем остальные министры, входящие в военно-политический кабинет. Я естественно имею возможность инициировать различные проекты, находящиеся в сфере ответственности между премьер-министром и министром обороны.

Можете привести пример?

Разного рода региональные проекты. Они зачастую имеют отношение к сфере транспорта, но связаны с внешнеполитическими вопросами. Помимо этого, например, инициатива законодательства в Конгрессе США против "Хизбаллы", против Ирана в контексте поддержки террористических группировок. Я был первым, кто эту инициативу представил. Изначально в контактах с прошлой администрацией, затем с администрацией нынешней, и разумеется в контактах с конгрессменами. Контакты разного рода с арабскими странами также проходят через мои руки в силу того, что я являюсь посвященным в эти вопросы.

Если бы вам нужно было ответить на вопрос, в каком министерстве вы заняты больше – в министерстве транспорта или разведки, что ответили бы?

Если бы я сегодня был начинающим министром транспорта, то быть одновременно министром по делам разведки, мне было бы крайне тяжело. Но поскольку в министерстве транспорта я довольно давно и многое уже налажено, то могу себе позволить делить внимание между двумя министерствами.

На недавнем заседании военно-политического кабинета выступили те, кого называют высокопоставленными офицерами ЦАХАЛа. Они говорили о ситуации в Газе, как о той, что была перед началом операции "Нерушимая скала".

Я не хочу цитировать слова офицеров, выступавших на заседании кабинета. Могу сказать лишь, что ситуация в Газе может привести к вспышке конфликта из-за нескольких факторов. Прежде всего, важно понимать, что Израилю весьма успешно удалось изолировать ХАМАС. При помощи Египта это было сделано в контексте туннелей, помимо этого нам удалось остановить распространение деятельности ХАМАСа на Иудею и Самарию, что крайне важно. Кроме того, ситуация, в которой оказался ХАМАС, весьма непростая из-за ослабления турецко-катарской оси в противостоянии египетско-саудовской оси, что привело к сокращению помощи. С Аббасом у ХАМАСа свой конфликт. Их ситуация очень сложная. ХАМАС не хочет столкновения с Израилем, и он осознает, что каждый запуск ракет в сторону израильской территории влечет за собой ответ, причем мы больше не бомбим пустые пространства, ударам подвергаются важные для ХАМАСа объекты. Хотя ракеты запускают мелкие группировки, а не ХАМАС, мы рассматриваем его в качестве ответственного.

ХАМАС пытается прекратить деятельность этих группировок. Есть мнение, согласно которому, он не участвует в обстрелах, но и не мешает им.

Я последний, кто захочет быть адвокатом ХАМАСа. Но после того, как в этой организации поняли, насколько высокую цену они платят за обстрелы, то принялись останавливать ракетные обстрелы и задерживать тех, кто их пытается осуществлять. Причем ХАМАС действует арабскими методами, не еврейскими.

Без БАГАЦа, и без "Бецелема", как у нас говорят?

Абсолютно. Но мы не даем премий за усилия. Мы добиваемся полного прекращения обстрелов и наносим болезненные удары ХАМАСу.

Вы говорили о том, что ЦАХАЛ больше нет атакует пустые пространства. Какие объекты подвергаются атакам?

Между входом в Газу и бездействием есть широкий спектр возможных шагов и действий, которые мы предпринимаем.

Удары по штабам? По складам?

Я бы не хотел вдаваться в детали. Мы хорошо знаем, какие объекты атакуем, и ХАМАС хорошо знает, какие объекты мы атакуем и какой ущерб наносится.

Если все так, то почему вы говорите о возможности конфликта?

ХАМАС в тисках. Гуманитарная ситуация в Газе очень плохая, подача электричества осуществляется четыре часа в день. Аббас не освобождает зарплаты, несмотря на намеки на примирение между организациями. В этой ситуации, хотя фактор сдерживания и сохраняется, ХАМАС может прибегнуть к конфронтации с Израилем как к единственному выходу.

Несколько месяцев назад государственный контролер опубликовал отчет, касавшийся операции "Нерушимая скала". Там, помимо прочего, говорилось об отсутствии стратегии у Израиля в отношении сектора Газы. Сегодня мы знаем, чего хотим там добиться?

Прежде всего, во время операции "Нерушимая скала" я не входил в состав военно-политического кабинета. Сегодня вхожу и могу сказать, что понимание происходящего в секторе и готовность к отражению угроз, исходящих оттуда, гораздо лучше, чем были перед операцией "Нерушимая скала".

Мы понимаем, чего хотим там?

Повторяю: мы гораздо лучше готовы к отражению угроз, исходящих из Газы, в частности – всего, что касается туннелей. В этой области достигнут гигантский технологический прорыв. С другой стороны, ни для кого не секрет, что я еще со времен размежевания, против которого однозначно выступал, говорил о том, что мы эвакуировали из Газы евреев, но не освободились от ответственности за арабов там. Я говорил об этом Шарону сразу после размежевания, но с Шароном случилось то, что случилось, я говорил об этом Ольмерту, говорил различным министрам обороны, и начиная с 2009 года, говорил Нетаниягу. Ситуация, при которой мы вышли из Газы, но продолжаем нести ответственность за загрязнение сточных вод, за то, есть там электричество или нет и так далее, абсурдна. Нелогично, что мы направляем туда не менее пятисот грузовиков.

И мы приходим к тому острову, о котором вы неоднократно говорили.

Да, к плавающему острову, который должен поддерживаться при помощи различных технологических средств, известных в мире. Там будут опреснительные станции, объекты по производству электричества, и там может быть порт, который задействуется при обеспечении мер безопасности, может быть мост, позволяющий получение помощи от Палестинской автономии.

Бесподобно. Есть лишь одна проблема: этот план не является планом государства Израиль. Это ваш личный план, который правительство не утверждало.

Когда этот проект только оформился, против него были все оборонные структуры. С тех пор многое изменилось. Сегодня оборонный истеблишмент поддерживает программу. Все профессиональные структуры в оборонном сообществе.

Тут нужны детали. ЦАХАЛ поддерживает?

Однозначно. Я не хочу называть имена, но уверяю вас: высшие офицеры ЦАХАЛа не просто поддерживают, горячо поддерживают этот проект. Они знают ситуацию лучше других, так как именно они отвечают за гуманитарную ситуацию в секторе Газы. Координатор действий правительства на территориях несет прямую ответственность за гуманитарную ситуацию в секторе Газы.

Как относится ШАБАК к вашему плану?

Его поддерживает "Мосад". ШАБАК его поддерживает при условии обеспечения мер безопасности в будущем порту. Кстати, для меня это тоже неотъемлемое условие, но ШАБАК всегда является наиболее осторожной структурой. Противники этого проекта приводят два основных довода. Согласно одному из утверждений, речь идет о подарках ХАМАСу. Но это несерьезно, так как подарком ХАМАСу является сегодняшняя ситуация, когда Израиль превратился в инфузию, через которую идет жизнеобеспечение Газы. Согласно второму доводу, ХАМАС возьмет ситуацию на этом острове под свой контроль. Я на это отвечаю, что в таком случае, вся деятельность порта и иных структур будет парализована.

Вы сказали, что все профессиональные структуры поддерживают проект. Политические силы значительно меньше.

Этот проект поддерживается всем кабинетом за исключением министра обороны.

Премьер-министр?

Премьер-министр не принял решения и не вынес этот вопрос на голосование. Единственным активно возражающим против этого проекта является министр обороны. Кстати, его предшественник также возражал.

Как бы то ни было, на сегодняшний день, нет стратегического плана по поводу сектора Газы. Мы остаемся там же, где были раньше.

Нет альтернативы моему предложению об острове. Все упирается в бесконечные обсуждения. Время от времени возвращается мысль о том, что заботу о Газе возьмет на себя Египет. Мол, он им даст опреснительные установки и все остальное. Что говорят египтяне в ответ? На чистом арабском это звучит как "нет". Их не интересует, что речь идет об арабах, братьях и так далее. Не только Мубарак и ас-Сиси не готовы были ничего дать Газе. Исламист Мурси не готов был.

Кабинет обсуждает вопросы стратегии в отношении Газы?

Только я предлагаю решение проблемы на средний промежуток времени. Это не принесет нам мира, это не изменит ХАМАС. Но это освободит нас от ответственности за ситуацию в Газе, с одной стороны и даст им контролируемый, но все же контакт с окружающим миром, с другой стороны.

В ходе обсуждений в кабинете выдвигаются иные идеи?

Нет ни одного стратегического плана кроме моего. Всякий раз остров всплывает. Так было и на последнем заседании кабинета. Сейчас, когда премьер-министр поручил Совету по национальной безопасности скоординировать всю работу по выработке стратегии в отношении Газы, идея острова будет проверяться. Я готов поддержать любую стратегическую идею. Но ее нет. Сегодня оборонная система вынуждена постоянно обсуждать вопрос увеличения числа разрешений арабам Газы на работу в Израиле. ШАБАК против, но в оборонной системе полагают, что возможно таким способом улучшат гуманитарную ситуацию в секторе. Иными словами, мы продолжаем нести за это ответственность. Я против. Против рабочих из Газы в Израиле, против рабочих групп из Газы в Израиле, против проезда больных из Газы в Израиль, так как это используется совершенно цинично для провоза опасных материалов, возможно взрывчатки. Я против связи Иудеи и Самарии с Газой.

Иными словами, столкновение возможно, но оно не запрограммировано.

Совершенно не запрограммировано. ХАМАС не хочет столкновения, но сочетание факторов может привести к столкновению.

Какими вам видятся перспективы примирения ХАМАСа и ФАТХа?

Идет некий процесс, но его эффективность крайне невысока.

Это возможное примирение является благом для Израиля?

В той форме, в которой оно происходит сейчас – не на пользу нам, скорее за наш счет. Там нет той модели, которая существует в Иудее и Самарии, где нас явно не любят, но ПНА понимает свою выгоду и ведет себя расчетливо: борется с террором, координирует шаги с Израилем. В Газе ситуация иная, там вооруженные силы находятся под контролем ХАМАСа, который отнюдь не торопится отказываться от них и от тактики возможного столкновения с Израилем. Поэтому может сложиться ситуация, при которой ФАТХ станет ширмой, под прикрытием которой ХАМАС поставит нас в еще более тяжелую с военной точки зрения ситуацию. С другой стороны, Абу Мазен должен найти решение гуманитарных проблем в секторе Газы, что безусловно отвечает интересам Израиля. Как бы то ни было, процесс примирения пробуксовывает, каждый отстаивает свои интересы. Не уверен, что это имеет перспективу.

Давайте поговорим о севере. В какой степени Израиль был готов к победе Асада в Сирии?

Я уже два года назад действовал, исходя из такой возможности. Все действия, направленные на ослабление "Хизбаллы", на угрозу санкций в отношении Ирана, если он продолжит поддерживать "Хизбаллу", и так далее, я предпринимал уже два года назад, когда оборонная система исходила из предпосылки, согласно которой исход войны в Сирии далеко не очевиден. Исход войны стал во многом неожиданностью, и мы оказались в ситуации, когда Иран рвется вперед, пытаясь реализовать эту победу. В ответ на это Израиль устанавливает жесткие границы, блокируя иранское военное присутствие в Сирии.

Израиль может установить такие границы?

Может, благодаря нашей силе. Диалог с Россией также построен на осознании ими нашей силы в отношении арабов. Никто не будет с вами разговаривать на Ближнем Востоке, если вы слабы. Никто не будет вести переговоры только из добрых побуждений.

Вы хотите сказать, что Россия поддерживает тактический диалог с Израилем, считаясь с силой?

Разумеется. Россия хочет стабильности в Сирии. Она реализовала свои задачи, обеспечила сохранение режима, получила порт, аэродром, зафиксировала свои позиции в отношениях с арабским миром и сейчас хочет стабильности. В то же время, Россия понимает, что, если Израиль почувствует угрозу или будут перейдены установленные нами красные линии, то мы будем действовать, а значит уже стабильности не будет. И этот посыл мы все время передаем России. Стабильность в Сирии – наш общий интерес. Мы не вмешиваемся в вопрос о том, кто стоит во гласе Сирии : Асад или кто-то другой, но не позволим Ирану обосноваться в Сирии.

Это лозунг. Что значит "не позволим Ирану обосноваться"?

Не позволим построить порт, аэродром, не позволим базироваться там 80 тысячам вооруженных боевиков.

Что означает не позволим?

Согласно зарубежным источникам, Израиль уже действовал против иранских объектов в Сирии.

Этого достаточно? Депутат Офер Шелах, с которым я беседовал, посетил Россию в составе делегации комиссии Кнессета по иностранным делам и обороне и вернулся крайне озабоченным. По его словам, без США Израиль не сможет обеспечить реализацию своих интересов в Сирии.

Президент Путин не является врагом Израиля. И он не является врагом еврейского народа.

Он отстаивает интересы России, которые не совпадают с интересами Израиля.

Он отстаивает интересы России, как он их понимает. Это важно, но этого недостаточно. У Путина есть комплекс интересов, связанных с Турцией, с Ираном, с США, кстати. Путин хочет, чтобы ситуация в Сирии осталась на той точке зыбкого равновесия, к которой он привел. Путин не хочет, чтобы Сирия стала новым Афганистаном для России. А она может легко стать.

Но тезис, согласно которому, Израиль не может преуспеть в достижении своих интересов в Сирии без активного участия США, кажется вам верным?

Мы бы конечно очень хотели, чтобы США были более активны в регионе.

Есть возможность этого добиться?

США ведут свою политику самостоятельно, мы всего лишь их партнеры. Они не полностью ушли из Сирии, но их присутствие заметно меньше, чем российское. Они обещали блокировать границу между Сирией и Ираком. Но этого не происходит. Как бы то ни было, в этом диалоге между Россией и США, в Сирии Россия доминантнее благодаря более многочисленной дислокации войск. Наша связь с США важна, а также важна поддержка, которую мы получаем, но в конечном счете, определяющим фактором является наша сила и готовность ее применить в случае перехода установленных нами "красных линий". Контакты с Россией позволяют избежать оперативных столкновений. Из той информации, которой я располагаю и которую не могу подробно публиковать, эти контакты крайне, я подчеркиваю, крайне эффективны.

Есть мнение, что рано или поздно Израиль останется один на один с Ираном. Вы согласны?

Израиль все время один на один с Ираном. Скажу вам больше, ненависть Ирана к Израилю замешана не только на религиозных мотивах – Иран ненавидит суннитов сильнее, чем ненавидит Израиль. Главная причина их ненависти в том, что Израиль является единственной силой, способной остановить шиитскую экспансию на Ближнем Востоке. Мы не позволим Ирану также обладать ядерным оружием. Мы, конечно, предпочитаем, чтобы все делалось при помощи мирового сообщества, дипломатии. Но, если не останется выбора, мы будем действовать. Кстати, арабские страны, опасающиеся того момента, когда Иран получит в свое распоряжение ядерное оружие, опираются на Израиль: прямо и косвенно.

Вы согласны с утверждением, что нельзя добиться сотрудничества с арабскими странами без продвижения на переговорах с палестинцами?

Нет. В беседах с представителями этих государств они не поднимают этот вопрос, во всяком случае, он не главный для них. Но представьте себе, что завтра Нетаниягу и Абу Мазен обнимутся и придут к соглашению по широкому спектру вопросов. Евреи смогут гулять по Мекке и Эр-Рияду? Конечно, нет. Жители этих стран много лет находились под влиянием пропагандистской машины. Эта пропагандистская машина работала сто лет – в связи с палестинцами и без связи с палестинцами. Палестинская проблема только усугубляет это. Но посмотрите на то, что произошло после "иерусалимской декларации" Трампа. Абу Мазен сжигает все дипломатические мосты, но не меняет ничего в сфере безопасности. Арабские правительства ограничились речами, не вступая в конфронтацию с США. Не было угроз разорвать отношения, как угрожал Абу Мазен. Арабские режимы не видят в Израиле врага, а наоборот скорее партнера в борьбе против Ирана. Палестинский вопрос поднимается, но он не главный. Если вы спрашиваете меня, будет ли полная нормализация отношений с арабским миром в ближайшие годы, то ответ – нет. Поэтому важна частичная нормализация, которая может быть основана на экономических контактах между бизнесменами и компаниями, то есть в реальной повседневной жизни. В нашем регионе очень распространена практика того, что называется "frenemies" – "заклятые друзья". Одни и те же силы могут быть и врагами, и партнерами. Саудовская Аравия может не впустить нашу шахматную делегацию, но это не препятствует контактам в области разведки против Ирана.

Трамп положит на стол программу мирного урегулирования?

Не знаю, не хотел бы говорить от имени американцев, но если Абу Мазен продолжит свою политику, американцы очень быстро пожмут плечами и займутся своими делами. Абу Мазен "уволил" Трампа. Звучит нагло, тем более, что автономия получает 400 миллионов долларов в год прямой помощи и миллиарды на UNRWA и прочие подобные бессмысленные учреждения, которые давно пора закрыть. Палестинцы должны заняться строительством нормального общества, а не увековечивать беженство за чужой счет. Но пока что палестинцы отказываются встречаться с вице-президентом США. Вряд ли им удастся испугать Трампа. "Не хотите – не надо", – скажет он.

Что подтолкнуло Трампа произнести "иерусалимскую декларацию"?

Во-первых, он хотел показать, что держит свое слово. Во-вторых, в США есть много движений и сил, поддерживающих Израиль. Трамп хотел доказать, что держит свое слово.

Вы были удивлены?

Я бы одним из тех, кого не удивило. Точнее говоря, были два человека, которые не удивились: премьер-министр и я. Возможно, остальные были удивлены. Но этот вопрос был, разумеется, прерогативой президента Трампа.

Он перенесет посольство в Иерусалим?

Да, уверен в этом.

Если судить по его словам, то это произойдет лет примерно через сто.

Вовсе нет. После декларации он даст всем время немного успокоиться, но он отдал распоряжение. Не стоит каждый месяц проверять, сколько кирпичей положено в стену, но в целом думаю, что процесс будет быстрым. Кстати, уже сегодня половину времени посол США Фридман живет в Иерусалиме.

Как продвигается утверждение вашего проекта "большого Иерусалима"?

Это не просто проект "большого Иерусалима". Этот план увеличивает еврейское население Иерусалима на 150 тысяч человек, после того, как частью столицы станут Маале Адумими, Бейтар Илит, Гуш Эцион, Эфрат. Я не говорю о распространении суверенитета, мой план решает муниципальную проблему. Мало кто знает, что, по соглашениям Осло, арабы Иерусалима должны голосовать на выборах в палестинский парламент в Рамалле. Это освобождает нас от обвинений в апартеиде и тому подобном. С другой стороны, они могут голосовать на выборах в муниципалитет Иерусалима. Я категорически против отделения арабских кварталов от Иерусалима. Это глупость, придуманная левыми, которая ни к чему хорошему не ведет. Вместо этого я предлагаю расширить Иерусалим, решив муниципальную проблему без раздела города и без распространения суверенитета.

И что происходит с этим проектом с точки зрения его реализации?

Мы далеко продвинулись. Премьер-министр заявил, что поддерживает этот проект. Он просил отложить голосование, так как могло создаться впечатление, что речь идет о плане мирного урегулирования, и мы будто бы опережаем американцев.

У вас много планов и проектов. Как вы говорите, их многие поддерживают. Почему не принимаются решения?

Проект "большого Иерусалима" я продвигаю десять лет. Он зародился, когда отмечалось сорокалетие объединение города.

Тогда почему не принято решение? По этому вопросу, по вопросу Газы.

По вопросу о Иерусалиме премьер-министр принял мою позицию. Я очень надеюсь, что еще до муниципальных выборов мы увидим плоды этого. Если я увеличиваю число еврейских жителей столицы на 150 тысяч человек, при этом не выселяя ни одного еврея или араба из дома, при этом на затрагивая вопросы суверенитета, то как можно быть против этого?

Мне очень мешает разрыв между масштабами ваших планов и тем фактом, что ничего не реализуется, ни один план правительство до сих пор не утвердило.

Я надеюсь, что в ближайшее время этот закон будет принят. Я объяснил премьер-министру, и он согласился со мной, что в этом законе нет аспекта, связанного с распространением суверенитета, а значит нет и политического аспекта. Большинство министров в правительстве поддерживают законопроект. Не думаю, что есть причина откладывать его утверждение. Я бы считал необходимым распространить суверенитет на "большой Иерусалим", но это уже прерогатива премьер-министра.

Недавно был принят закон, регулирующий порядок выдачи разрешений на работу по шаббатам. Вы хорошо знакомы с этим вопросом из-за работ на железной дороге.

Я иногда воюю с одними, потом с другими. Причина этих войн простая: я соблюдаю закон. Есть закон и есть повседневная жизнь. Все знают, что необходимые работы выполняются и по шаббатам. Когда дело касается сфер безопасности, то все понимают, о чем идет речь. Но и в гражданских сферах – электричество, вода, инфраструктуры – работы иногда также выполняются в шаббат. Причем они выполняются с разрешения министерства труда, я не выдаю разрешения. Полтора года назад меня поставили перед непростой задачей, когда я должен был решать и политический кризис, возникший в связи с этим.

До сих пор есть те, кто утверждают, что вы поставили Нетаниягу в конфликтную ситуацию, а не он вас.

Это неправда. Я никогда не использовал шаббат для политических манипуляций. Я твердо стоял на том, что закон должен соблюдаться, а необходимые работы – осуществляться в шаббат.

И несколько дней назад был утвержден закон о том, что при выдаче разрешений на работу по шаббатам министр труда должен принимать во внимание и уважение к еврейским ценностям.

Это всего лишь дает силу существующему порядку. Более того, это в известном смысле лучше, чем та ситуация, которая была до этого, когда меня пытались вынудить путем политического давления запретить работы в обход закона. Ультраортодоксы пытались воспользоваться тем, что я высокопоставленный политик, стремящийся в будущем стать премьер-министром, и попытались взять меня в заложники, добиваясь выполнения их требований.

 

Скажем так. В первом круге, полтора года назад, политические страсти вокруг этого дела подогревали не ультраортодоксы и не я. Во втором круге, это были "харедим". Им было понятно, что нужно попытаться оказать на меня давление, угрожая отказать мне в политической поддержке и так далее. Я не поддался на шантаж. Нужно помнить также, что я вообще не имел отношения к этой истории, так как не отвечаю за выдачу разрешений. Я, конечно, тоже Кац, как и Хаим, министр труда, но мы даже не родственники. Я отказался поддаться давлению и объяснил "харедим", что не они решают, кто в стране будет премьер-министром. Если меня выберут в "Ликуде", а я верю, что выберут, то и они не смогут меня остановить. С другой стороны, когда был подан иск с требованием полного общественного транспорта по шаббатам, я опять не поддался. Решение, предложенное мною – маршрутные такси. Мы увеличим их число по шаббатам, тем самым дав желающим возможность добраться до любого места.

Хочется надеяться, что это решение будет утверждено.

Все мои проекты утверждаются.

Газа? Иерусалим?

Все проекты, зависящие от меня, утверждаются. Все проекты в министерстве транспорта были утверждены. В том, что зависит не только от меня, я прикладываю усилия к продвижению, пытаюсь повлиять на тех, кто принимают решения.

Вы все больше говорите о себе, как о будущем премьер-министре. Вы чувствуете приближение выборов?

Я чувствую все больше готовности взять на себя ответственность за судьбу государства и направить его в правильную сторону. В то же время, я считаю крайне важным хранить лояльность. Не хотел бы, чтобы в тот момент, когда я стану премьер-министром, коллеги по правительству бесконечно будут заняты вопросом о том, как меня сменить. Я говорил и говорю еще раз – в тот момент, когда Нетаниягу завершит каденцию на посту премьер-министра, я буду баллотироваться на пост главы "Ликуда", главы правительства, и думаю, что буду избран.

Вы присутствовали на мероприятии "Ликуда" в Хануку, где выступал Нетаниягу?

Я член "Ликуда" и посещаю мероприятия "Ликуда". Кстати, я никогда не покидал "Ликуд", не уходил в другую партию, не брал тайм-аут.

Вы были на том мероприятии?

Был.

И что вы думаете о выступлении премьер-министра?

У меня есть правило. Оно распространяется на все, что связано с расследованиями в отношении Нетаниягу, его выступлениями по этому поводу и обсуждениями вокруг этого. Я не комментирую. Говорю лишь одно. Над головой премьер-министра сгущаются тучи. Я желаю ему, чтобы они прошли как можно быстрее и все закончилось бы благополучно. Нетаниягу – избранный премьер-министр, он направляет страну. Могу засвидетельствовать как министр транспорта, и как человек, который находится рядом с премьером в том, что касается оборонных вопросов, он делает это неплохо. В то же время, надо дать правоохранительным органам делать их работу.

Если будет рекомендация подать обвинение, Нетаниягу должен уйти в отставку?

Нет. Из-за рекомендаций никто уходить не должен. Это рекомендации.

А если будет подано обвиниение?

Я бы не хотел в это вдаваться. Моя самая объективная фраза будет воспринята субъективно, начнется поиск подтекста, скрытого смысла. Политикам лучше не вмешиваться в ход следствия и работу правоохранительных органов.

Это же правило вы используете, когда речь идет о следствии в отношении главы вашего штаба, которого допрашивали по делу о коррупции в муниципалитете Ришон ле-Циона?

Я сразу прокомментировал этот эпизод. Во-первых, тут же выяснилось, и это было опубликовано в СМИ, что его дело не связано со мной и с министерством. Во-вторых, я знаю этого человека много лет, мне хорошо знакома его прямота и честность. В-третьих, я полностью доверяю правоохранительным органам. Если это я говорю о своих приближенных, то тем более это правило верно и в отношении других. И поверьте мне, тот, кто пытается продвигать реформы вопреки возражениям самых сильных профсоюзов, должен быть абсолютно, кристально чистым. Знаете почему? Потому что в противном случае его тут же свалят.

Последний вопрос все же о министерстве транспорта. Когда начнет курсировать скоростной поезд между Иерусалимом и Тель-Авивом?

В Песах 2018-го года.

Есть публикации, что сроки сдвинутся.

Те, кто публикуют, пусть не ездят. Есть старый поезд, турецкая дорога, пусть ездят по ней. У нас принято говорить "с Божьей помощью". Так вот, с Божьей помощью, если ничего не изменится, а я проверяю параметры два раза в неделю, перед началом праздника Песах, поезд начнет курсировать, и на протяжении трех месяцев пассажиры смогут ездить бесплатно. Мои проекты всегда осуществляются.