В начале марта США посетила представительная израильская делегация. По ее итогам президент Израиля Шимон Перес получил от своего американского визави Барака Обамы медаль Свободы — одну из высших наград Соединенных Штатов. Однако израильтяне приехали в США не за медалью, а за войной с Ираном. «Амбиции Ирана устремлены к осуществлению контроля над Ближним Востоком, чтобы таким образом контролировать значительную часть мировой экономики… Его необходимо остановить, и его остановят», — заявил Шимон Перес.

Израиль настаивает на том, что Иран нужно бомбить, — но не может (как в политическом, так и в военном плане) провести успешную операцию без участия США. Уже как минимум несколько месяцев израильские политики и лоббисты пытаются гарантировать это участие, и нынешний визит лидеров Государства Израиль рассматривался как некая кульминация этих попыток.

Интересно, что для успеха визита были задействованы и информационные ресурсы. Так, 24 февраля МАГАТЭ опубликовала доклад, в котором утверждается, что в последние четыре месяца Иран резко ускорил производство урана с более высокой степенью обогащения. А за несколько часов до встречи между израильским премьером Беньямином Нетаньяху и Обамой немецкая газета Die Welt со ссылкой на источники в американских разведслужбах опубликовала якобы информационную бомбу: Северная Корея проводила ядерные испытания для Ирана (напомним, что именно проведение ядерных испытаний считалось многими экспертами «красной линией», после которой США вступят в войну с Исламской Республикой). Одним из аргументов было то, что до 2010 года КНДР проводила испытания оружия на основе плутония, а в 2010-м — на основе урана (ядерная программа Ирана также строится вокруг технологии обогащения урана). Между тем подобные аргументы не выдерживают серьезной критики. Дело в том, что еще как минимум с начала 2000-х годов в КНДР параллельно развивались две ядерные программы. Плутониевая была традиционной, ее основы заложил еще Ким Ир Сен. А урановую технологию Пхеньян получил у Пакистана по бартеру — обменяв на технологии по созданию баллистических ракет.

Как бы то ни было, желаемого израильтяне не получили. Обама отказался давать добро на войну против Ирана. «Я твердо верю в то, что еще сохраняется возможность для дипломатии при параллельном оказании давления, чтобы добиться успеха, — пояснил американский президент. — Я попрошу всех вспомнить значимость данного вопроса, цену, которую впоследствии придется заплатить Израилю, Америке и всему миру». Более того, Барак Обама даже попросил Израиль снизить накал военной риторики. «Уже сейчас количество разговоров о войне с Ираном зашкаливает. Причем они играют на руку Ирану, который получает основания для развития ядерной программы», — заявил он.

Умеренную позицию президента уже раскритиковали республиканцы. Так, один из фаворитов за республиканскую номинацию-2012 Митт Ромни заявил, что «Обама не дает иранцам понять, что возможность военного удара существует и что она реальна». И поэтому, по его словам, «взаимоотношения США и Ирана просты: если Обама вторично станет президентом, то у Ирана появится атомное оружие, и это будет совсем другой мир, чем тот, к которому мы привыкли».

Между тем антивоенные пассажи президента Обамы могут иметь несколько объяснений. Так, слова президента можно рассматривать как нежелание Америки начинать войну ради интересов других без необходимых на то оснований. В последнее время ситуация вокруг Ирана крайне накалилась, основные региональные противники Ирана (прежде всего Саудовская Аравия и Катар) подвели Исламскую Республику на грань войны. Сейчас они занимаются подтягиванием союзников, и прежде всего обращаются к Израилю и США. От Тель-Авива они, по всей видимости, уже получили согласие поучаствовать в коллективной порке Ирана: концепция национальной безопасности Израиля подразумевает ликвидацию любой потенциальной экзистенциональной угрозы для еврейского государства, а Иран и является такой угрозой, причем давно запущенной. Вашингтон, однако, втягиваться в конфликт не намерен — по крайней мере, до пересечения Ираном красных линий. В частности, до того момента, когда Иран будет на пороге получения ядерного оружия и будет готовиться к ядерным испытаниям. До этого США намерены идти лишь по пути санкций, избегая начала большой войны на Ближнем Востоке во имя интересов арабских монархий. Дополнительную мотивацию пацифистской политике Обамы придает идущая в США предвыборная кампания: аналитики сходятся во мнении, что последствия начала войны с Ираном (резкий рост цен на нефть, усугубления экономического кризиса, многочисленные жертвы среди персонала американских баз, находящихся в зоне поражения иранских ракет и средств дальнобойной артиллерии) похоронят все шансы Обамы на переизбрание.

Вторым и, по всей вероятности, более важным объяснением желания США снизить антивоенную риторику является намерение Вашингтона не допустить консолидации иранских элит. Судя по тем крупицам информации, которые доходят из Ирана, в последние годы элиты Исламской Республики далеко не монолитны. Во время президентских выборов 2009 года в этой стране мир наблюдал апогей противостояния большей части аятолл во главе с Али Рафсанджани, с одной стороны, и верховного аятоллы Али Хаменеи, президента страны Махмуда Ахмадинежада, наиболее консервативной группы аятолл и верхушки Корпуса стражей исламской революции — с другой. Конфликт возник после того, как пришедший к власти в 1989 году Али Хаменеи, не получивший серьезной поддержки в среде аятолл (они считали его слишком молодым, неопытным и недостойным титула «верховный аятолла»), стал опираться на Корпус стражей и в итоге постепенно лишил аятолл большей части рычагов управления государством. Выборы 2009 года стали своего рода ответом аятолл, и они не привели к решению конфликта: аятоллы не смогли перехватить власть, но, с другой стороны, их не подвергли репрессиям. Поэтому раскол в элите существует до сих пор. Более того, в последнее время начинает проявляться и новый раскол, на этот раз в правящей коалиции между президентом Махмудом Ахмадинежадом и самим верховным аятоллой Али Хаменеи. И Соединенные Штаты намерены делать все, чтобы усугублять и расширять эти расколы. В частности, ужесточать санкции, которые в итоге могут вызвать конфликт между властями, с одной стороны, и иранскими бизнесменами, а также наживающимися на откатах с внешней торговли генералами КСИР — с другой. Угроза войны же в данном случае служит лишь консолидирующим фактором, вынуждающим элиты сплотиться перед угрозой внешнего вторжения.