Беседу ведут Михаил Эдельштейн, Шауль Резник, Афанасий Мамедов

Вопрос, кто предпочтительнее для Израиля, Клинтон или Трамп, закрыт, теперь многие надежды израильтян связаны с 45‑м президентом США. В связи с чем и «израильский цитатник» Трампа приобрел иной вес. И, наверное, не случайно два таких политических тяжеловеса, как Нетаниягу и Либерман, надеются, что с приходом в Белый дом нового президента позиция США будет пересмотрена в пользу еврейского государства. Да и некоторые политологи рассматривают «израильский цитатник» в качестве эдакого трамплина, встав на который можно в короткий срок перезапустить порядком уже «обобамившиеся» отношения между США и Израилем: «Израиль будет в безопасности, если я стану президентом Соединенных Штатов». Впрочем, слова из «израильского цитатника» могут так и остаться словами: Трамп во время предвыборной кампании делал немало противоречивых заявлений. Перенесет ли Трамп посольство США из Тель‑Авива в Иерусалим, признав тем самым город в качестве столицы Израиля? Отменит ли ядерное соглашение с Ираном? Улучшится ли при Трампе координация действий России и Америки в Сирии? На эти и другие вопросы мы попросили ответить журналиста, арабиста, депутата кнессета от «Сионистского лагеря» Ксению Светлову, журналиста и политолога Арика Эльмана, профессора, американиста, главу Центра международных коммуникаций в Бар‑Иланском университете Эйтана Гильбоа, президента Института Ближнего Востока, экс‑президента Российского еврейского конгресса Евгения Сатановского, российско‑ израильского политолога Илью Васильева.

Израилю нужна уверенная в себе Америка

Ксения Светлова

Мы в Израиле очень надеемся, что отношения нашей страны с США в любом случае будут стабильными и прочными, вне зависимости от смены власти и от того, кем окружит себя избранный президент. Ведь речь идет о стратегическом союзе, основанном не только на интересах, но и на демократических ценностях. Отмечу также, что Израилю нужна уверенная в себе Америка на Ближнем Востоке, в противном случае имидж Израиля как страны‑союзника США тоже пострадает.

Не думаю, что у Дональда Трампа на данный момент есть хорошо продуманная стратегия по Ближнему Востоку, однако, судя по всему, сейчас он уже пришел к выводу, что изоляционизм и прекращение вмешательства в региональные дела никак не помогут ему осуществить поставленную цель — «сделать Америку великой». Египту, например, потребуются оружие и инвестиции для того, чтобы удержаться на плаву и стабилизировать экономику, а иначе режиму Абд аль‑Фаттаха ас‑Сиси придется весьма и весьма непросто. Трампу надо будет принять решение о том, как именно действовать Америке в отношении террористов, которые могут угрожать безопасности США, в том случае если они скрываются на территории других стран — Сомали, Пакистана или Сирии. Невмешательство в сирийские дела может значительно усилить Иран — Трамп последовательно выступает против Ирана и так далее, и тому подобное. Так что события будут, как всегда, диктовать темп и, возможно, поспособствуют изменению нынешнего изоляционистского настроя.

На данный момент, похоже, Трамп занимает классическую республиканскую позицию по отношению к тому, что происходит на Ближнем Востоке, то есть делит регион на «плохих» и «хороших парней». Среди «плохих» — Иран, палестинцы, ИГИЛ («Исламское государство», ИГ — террористическая организация, запрещенная в РФ. — Ред.) и «Аль‑Каида». «Хорошие», в понимании Трампа, — Египет, Иордания, арабские страны Персидского залива и Башар Асад. Проблема заключается в том, что поддержка Асада усиливает иранские позиции и сильно озадачивает Саудовскую Аравию, Кувейт и Эмираты. С другой стороны, кувейтские и некоторые саудовские проповедники открыто поддерживают «джихад против неверных», к которым причисляют шиитов, христиан и проч. В отношении палестино‑израильского конфликта Трамп уже сделал несколько противоречивых заявлений — от переноса посольства в Иерусалим (эта идея может вызвать сильные региональные потрясения) до активного вмешательства и попытки добиться решения конфликта. Под вопросом продолжение выполнений условий иранской сделки, что, опять же, может дестабилизировать весь регион Персидского залива. Теперь, когда стало известно, что выбор Трампа пал на Рекса Тиллерсона, бывшего исполнительного директора компании ExonMobil, очевидно, что отношения США и России претерпят определенные изменения. Тиллерсона хорошо знают в России. Он не вызывает бурных и отрицательных эмоций, как некоторые другие кандидаты в госсекретари, известные своими антироссийскими настроениями. Вместе с тем вопрос о том, смогут ли стороны достигнуть взаимопонимания по таким сложным вопросам, как Сирия, Иран и Украина, пока что остается открытым. У бизнесменов и государственных деятелей, как правило, разные исходные точки и разные цели.

Трамп попытается одновременно решить две проблемы: ужесточить подход к Ирану и обеспечить разгром ИГИЛ

Арик Эльман

Вряд ли нам следует ожидать того, что с приходом в Белый дом Дональда Трампа отношение США к Израилю резко изменится в ту или в другую сторону, однако не стоит забывать подчеркнуто скептического отношения Трампа к «престижным» внешнеполитическим проектам США, в том числе и на Ближнем Востоке, как не стоит забывать о нескрываемых симпатиях республиканцев к Израилю. Возможно, и то и другое как‑то повлияет на градус, на оттенки в отношениях двух стран. Вероятно, Госдепартамент уже не с той частотой будет осуждать Израиль за очередной еврейский дом, построенный за «зеленой чертой», и поток нравоучительных лекций на тему того, что «Израиль должен делом доказывать свою приверженность миру», наконец сократится. Но, повторюсь, в целом курс США в регионе сильно измениться не должен. К тому нет больших предпосылок. Думаю, после некоторых отклонений от курса, которые случились в период правления Обамы, все вернется на круги своя.

Дональд Трамп — чистый лист бумаги с точки зрения внешнеполитической идеологии, недаром столь многие «неоконсерваторы» в Республиканской партии отказывали ему в своей поддержке. Каково его политическое кредо? Его кредо — как можно меньше тратить сил и энергии на попытки примирить «туземцев», которые грызутся меж собою все время своего существования. Какой от того прок? Однако, как учит история, американские президенты бывают вынуждены резко поменять свою стратегию под воздействием внешних факторов. К примеру, тот же Джордж Буш‑младший вообще не думал про Ближний Восток, но тут случилось 9/11.

Скорее всего, Трамп попытается одновременно решить две проблемы — ужесточить подход к Ирану и обеспечить разгром ИГИЛ без заметного усиления вмешательства Америки в войну. Для этого ему потребуется найти общий язык как с Турцией, так и с Саудовской Аравией, ну и, конечно, с Россией, которая является стратегическим партнером Сирии и Ирана. Трамп полагает, что сможет убедить Путина «разменять» Дамаск на Иран. Посмотрим, как это у него получится.

Республиканцы традиционно в большей степени настроены произраильски, они, в отличие от демократов, вовсе не уверены, что арабские страны сегодня готовы жить по демократическим лекалам, к тому же они не склонны доверять Ирану. Тем не менее Трамп — явление особенное, он ведь ничем не обязан партийному истеблишменту и, в отличие от других президентов, может позволить себе быть куда более гибким в своих предпочтениях. Я не думаю, что Трамп даст карт‑бланш на расширение еврейского присутствия в Иудее и Самарии или перенесет посольство США в Иерусалим (хотя именно Трамп способен на такое решение). Вместе с тем, несмотря на его слова о желании «заключить эту невозможную сделку», вряд ли Трамп будет содействовать европейским «мирным» инициативам или грозить Израилю отменой американского вето в Совете безопасности ООН.

Политика США базируется на преемственности

Эйтан Гильбоа

Чтобы понять, куда Трамп собирается вести Америку, понадобится как минимум полгода. Не стоит думать, что Трамп благосклонно отнесется ко всему, что делает Израиль. Резонно предположить, что в общем и в целом атмосфера, царящая в Белом доме, станет более комфортной для Нетаниягу.

На форуме Сабана Либерман озвучил вполне резонное, как мне кажется, предложение: Израиль ограничит строительство за «зеленой чертой» крупными поселенческими блоками. Такая формула приемлема и для Соединенных Штатов, она отражена в письме Джорджа Буша от 2004 года. В отличие от Обамы, Трамп не будет устраивать сцен из‑за каждого дома, построенного в Иерусалиме. Но и давать карт‑бланш он тоже не будет. При этом Трамп, скорее всего, наложит вето на различные антиизраильские резолюции в международных организациях.

Власть в США зиждется на системе сдержек и противовесов. Решения и пожелания Трампа должны быть утверждены конгрессом. Аналогичным образом сенат, который состоит из 52 республиканцев и 48 демократов, утверждает назначения на мало‑мальские важные государственные посты. Не будем забывать, что у Трампа немало врагов не только в противоположном политическом лагере, но и в стане республиканцев. Джон Маккейн и Марко Рубио от Трампа не в восторге, мягко говоря.

Дональд Трамп охарактеризовал соглашение с Ираном как крайне неудачное и высказался за его отмену. Но это не суть важно. Это соглашение было ратифицировано Советом безопасности, свои подписи под ним поставили европейские государства, включая Россию. Наконец, американские санкции в отношении Ирана продолжают действовать. Несколько дней тому назад конгресс утвердил дополнительные меры к уже имеющимся санкциям.

Можно предположить, что Трамп изучит каждый параграф в тексте соглашения и отнесется к нему более придирчиво, чем его предшественник. При этом у него не будет возможности утверждать со стопроцентной уверенностью, что Иранская Республика нарушает принятое соглашение или скрупулезно его выполняет. Трамп, разумеется, принципиально иначе отнесется к активности Ирана в других сферах, таких как поддержка движения «Хизбалла» и террористических организаций.

Обама мало интересовался реальным положением дел на Ближнем Востоке. Дональд Трамп, судя по всему, будет вести более жесткую политику, которая в конечном счете пойдет на пользу Израилю. Учитывая также желание Трампа помириться с Россией, вполне возможно, будут иметь место обоюдные уступки: США «забудет» об украинской проблематике, а Россия откажется от своей роли на Ближнем Востоке. Например, поступится отношениями с Ираном или пересмотрит свои позиции в деле решения сирийского конфликта.

Трамп никому ничем не обязан. Да, его поддерживали представители «альтернативно‑правых», но он несколько раз отмежевывался от них, хоть и недостаточно активно. Поддержка со стороны той или иной политической группы Трампа ни к чему не обязывает, в этом его уникальность. Поэтому он может вести себя гораздо более свободно, чем его предшественники.

Антисемиты и ксенофобы, присутствующие среди правоконсервативного электората, вряд ли повлияют на отношение нового президента к евреям.

Обама оставил после себя лидерский вакуум. Он пытался самоустраниться от ближневосточной специфики. Трамп, по всей видимости, будет вести себя более логично, укрепляя связи с союзниками, включая арабские государства и Израиль, и демонстрируя соответствующее отношение к врагам. (Обама вел себя диаметрально противоположно, пытаясь заигрывать с враждебными режимами.)

Разумеется, все проблемы так просто взять и решить нельзя. Обама тоже призывал к войне с ИГ, и Трамп высказывается в аналогичном ключе. Однако способен ли он вести более решительные и эффективные действия? Вряд ли новый американский президент согласится на ввод наземных войск. С другой стороны, можно с высокой долей вероятности утверждать, что отношения США и Египта укрепятся. Обама видел в ас‑Сиси нелегитимного узурпатора. Для Трампа же ас‑Сиси — полноценный партнер и признанный лидер.

Что же касается палестино‑израильского конфликта, ни один американский президент за последние 40 лет ничего не добился в этой сфере. Со времен Картера, ставшего инициатором мирного договора с Египтом, никаких подвижек не было, американские лидеры один за другим потерпели фиаско.

Да, Дональд Трамп — человек непредсказуемый. При этом надо понимать, что внешняя политика США базируется на преемственности. Совсем недавно глава его предвыборного штаба заявила, что Трамп действительно собирается перевести американское посольство в Иерусалим. В 1995 году конгресс принял соответствующий закон и выделил деньги для покупки земельного участка в Иерусалиме. Примерно раз в полгода очередной американский президент ставит подпись под документом, в котором написано: «Данное решение выполнению не подлежит из‑за проблем в сфере национальной безопасности». Если Трамп решит заручиться мнением Министерства обороны и других профильных ведомств, ответ будет однозначным: перевод посольства в Иерусалим чреват конфронтацией в отношениях США и арабских стран. Включая вооруженную конфронтацию. Проявит ли новоизбранный американский президент непреклонность? Не знаю.

Трампа ждут, потому что очень надоела Клинтон

Евгений Сатановский

От США в мире зависит многое, хотя, конечно, далеко не все. Америка — большой слон в посудной лавке. Куда бы и с какой скоростью он ни повернулся, посуде все равно не уцелеть. Но как поведет себя Трамп, став президентом, мы не знаем. Есть классический пример отличия ожиданий от реальности: это Буш‑младший, который собирался уйти из внешней политики и заниматься экономикой, но после 11 сентября вынужден был поступить ровно наоборот. Как минимум, Трамп обещает жесткие отношения с исламистами. Именно поэтому Саудовская Аравия и Катар, активно поддерживавшие демократов, в том числе деньгами, полагают его весьма опасным для себя. И «Братья‑мусульмане», которым Обама покровительствовал, и различные салафитские группировки, о которых, в общем‑то, можно сказать то же самое, для Трампа просто враги Америки.

Сейчас Трампа ждут, потому что уж очень надоела Хиллари Клинтон — в качестве госсекретаря и в качестве жены своего мужа, который тоже два срока подряд мучил Ближний Восток своими инициативами. Стань она президентом, мало кто в регионе обрадовался бы. Исключение — Иран, который боится, что Трамп может разорвать заключенное Обамой ядерное соглашение. Израильские поселенцы и правый лагерь в целом ожидают от Трампа куда больше, чем от Обамы. При Обаме, особенно в последние годы его президентства, было непонятно, будут ли США поддерживать Израиль в ООН, и эта тенденция в случае избрания Хиллари Клинтон грозила только ухудшиться. Есть надежда, что палестинское государство наконец перестанет быть инструментом давления на Израиль и его «унасекомления», — эта тема не просто сгнила, она тяжело протухла. Отношения Египта и Турции с предыдущей американской администрацией были очень плохи, они также надеются, что при Трампе станет лучше. То же самое с Алжиром: Хиллари Клинтон постоянно критиковала президента Бутефлику за нарушения прав человека.

Улучшится ли при Трампе координация действий России и Америки в Сирии, мы узнаем после того, как новая команда войдет во власть и продемонстрирует, что она является властью. Очень часто тот, кто формально обладает властью, не может пользоваться ей на самом деле. Руководство Пентагона пока весьма жестко настроено против России, ЦРУ — тоже. При этом Трамп опирается на военных против разведки. Разговоры о том, что он стал президентом благодаря России, вряд ли его радуют. Понятно, что это чушь, но для демократов это инструмент, помогающий ограничить Трампа. Так что как будут складываться отношения России и США при Трампе, мы пока не знаем. Сейчас мы наблюдаем полную индифферентность американцев в ходе удара «Исламского государства» по Пальмире. Более того, попадание под Пальмиру нескольких тысяч боевиков с тяжелым вооружением и бронетехникой — это очень неприятный сигнал. Они пришли из района Мосула, по дороге, которая контролируется возглавляемой американцами коалицией, и из‑под Ракки, где боевики ждали удара то ли с турецкой стороны, то ли с курдской, то ли от сил коалиции. И вдруг они развернулись и пошли на Пальмиру — значит, получили информацию, что удара по Ракке не будет. То есть США патронируют меняющую названия «Аль‑Каиду», постоянно называя ее умеренной оппозицией, но теперь выясняется, что они используют против Асада еще и ИГ. Сможет ли Трамп переломить эту тенденцию — не факт.

Любые декларации Трампа — не самый важный фактор

Илья Васильев

Много пишут о том, что победа Трампа — свидетельство усталости избирателя от элит. На самом деле Трамп, конечно, такой же представитель элиты, как и прочие претенденты на пост президента США. Вспомним хотя бы известную фотографию четы Клинтон на свадьбе Трампа. Может быть, он находится, так сказать, на другом «фланге» элиты — бизнесмен‑шоумен, а не юрист и бывший сенатор, но суть от этого мало меняется. Другое дело, что его избрание свидетельствует о не всегда осознанном, но от того не менее очевидном поиске гражданами самых разных стран, в том числе Израиля, новых форм и форматов политического участия. И сам по себе факт этого поиска важнее его конкретных проявлений.

Сказать что‑то осмысленное о будущей ближневосточной политике Трампа сейчас вряд ли возможно: он еще не приведен к присяге, не сформирована команда, не произнесены даже первые программные речи. Однако есть заданный Трампом во время предвыборной кампании общий вектор ухода Америки от активного участия в «миротворчестве», «гуманитарных» интервенциях, смене недостаточно демократических режимов и всем прочем, чем она занималась последние 25 лет в разных точках земного шара, но в особенности на Ближнем Востоке. Во многом именно американским вмешательством порождена та крайне неблагоприятная динамика, которую мы сейчас наблюдаем в регионе и которая представляется фактором более значимым, нежели любые намерения Трампа. Три страны на Ближнем Востоке — Ливия, Сирия и Йемен — фактически перестали быть государствами, центральная власть там не контролирует значительную часть территории. Прибавим сюда расположенные неподалеку и находящиеся в сходном положении Афганистан, Судан, Сомали. Динамика происходящего там задается в большей степени внутренними факторами и в меньшей — векторной суммой вмешательства Турции, Ирана, монархий Персидского залива, США, Российской Федерации, до некоторой степени Евросоюза. Поэтому от нового американского президента зависит не так много, как раньше. Особенно хорошо это видно на примере Сирии, где вроде бы действуют очень крупные мировые игроки и вдруг откуда ни возьмись на быстрых джипах появляются пять тысяч бородатых мужчин, берут Пальмиру, а потом так же внезапно растворяются в бескрайних сирийских песках. В рамках этой реальности (упомянем еще нестабильную ситуацию в Ливане, Иордании и особенно в Египте) любые назначения в американской администрации, любой курс Трампа — не самый важный фактор.

Что касается Израиля, то там, особенно в русскоязычном «правом секторе», с Трампом связывают очень большие надежды на отказ от концепции двух государств, признание Иерусалима столицей, «легализацию» поселений и т. д. Не исключено, что оснований для таких ожиданий нет, несмотря на наличие человеческой «химии» между Трампом и Нетаниягу и на значительно более теплое отношение республиканцев к Израилю в целом и израильским правым в частности. Да и опять же: позиция новой администрации влияет на ситуацию в Израиле не больше, чем, скажем, потенциальный коллапс Палестинской автономии и как следствие развал системы общественной безопасности за и в районе «зеленой черты». Этот коллапс неизбежно случится после политического или физического ухода Махмуда Аббаса в мир иной.

То же относится и к Ирану, находящемуся после частичной отмены санкций на очевидном подъеме. Курс на обретение такого оружия, которое сделает невозможным силовое воздействие на Иран, является консенсусным для иранского общества. От Белого дома тут тоже зависит немногое. Куда важнее, насколько быстро и эффективно нынешнее иранское руководство сможет решить экономические и социальные проблемы, стоящие перед страной, и насколько бескровной будет передача верховной власти от больного Хаменеи к его преемнику.