В начале августа в Израиле внезапно заговорили о "Партии исламского освобождения" - "Хизб ут-Тахрир аль-Ислами", вернее, о намерении министра внутренней безопасности Гилада Эрдана объявить эту организацию вне закона. И пока государственные чиновники, советуясь с офицерами разведки, решают, как половчее все обустроить, попробуем разобраться, о ком идет речь, почему вдруг их решили запретить именно сейчас, а главное, в чем заключается израильский интерес?

Стоит заметить, что многим в Израиле название этой организации до самых последних дней вообще мало о чем говорило. Между тем, международное движение "Хизб ут-Тахрир", обладающее сегодня филиалами в 50 странах мира, более 60 лет назад возникло именно в наших краях. В 1953 году его создал уроженец хайфских окрестностей Такиюддин ан-Набхани, мусульманский богослов, служивший судьей шариатского суда в восточной части Иерусалима, оккупированной тогда иорданским королевством.

Подобно Хасану аль-Банне, основавшему за четверть века до того в Египте движение "Братьев-мусульман", ан-Набхани также считал крушение Османской империи - последнего значительного преемника халифата, то есть, мусульманского государства, созданного еще пророком Магометом - катастрофой для мусульман, наряду с проникновением в арабское общество западных идей. Оба теоретика ратовали за возвращение к истокам ислама и возрождение халифата, но предлагали добиваться его разными путями.

"Хасан аль-Банна, а вслед за ним "Братья-мусульмане", - объясняет специалист по исламским движениям Европы и Ближнего востока доктор Дина Лиснянская, - считали, что восстановление халифата начинается с "даава" - призыва к мусульманам вернуться к истокам, то есть постепенного завоевания общественного мнения. Ан-Набхани же был убежден, что, прежде всего, следует сразу основать халифат, а уж затем расширять его владения".

Иными словами, в то время как "Братья-мусульмане" добивались достижения цели путем убеждения "снизу", Хизб ут-Тахрир поставил задачу осуществить то же самое, но с помощью насаждения "сверху".

С тех пор дороги обоих движений окончательно разошлись. "Хотя, - подчеркивает Лиснянская, - "Братья-мусульмане" впоследствии сделали джихад, в том числе и насильственный, инструментом для достижения своих целей, в то время как "Хизб ут-Тахрир" провозгласил отказ от насилия, именно первые, проявив большую идеологическую гибкость и прагматизм, добились гораздо более значимых успехов".

"Братья-мусульмане" превратились во влиятельную силу во многих мусульманских государствах, включая Турцию, где стали партией власти. Более того, создав разветвленную международную структуру сбора пожертвований, пропаганды и воспитания адептов, они пустили прочные корни и в Западном мире, научившись играть по его правилам. Именно они стоят за исламскими структурами, доминирующими теперь в странах Западной Европы, имеющими весомое политическое влияние и с каждым годом все основательнее подминающими там под себя левые политические круги. К созданию халифата они движутся не спеша, подготавливая почву, с помощью пропаганды и политики, смирившись на время с "нечистотой" окружающего их мира.

"В отличие от "Братьев-мусульман", - поясняет Лиснянская, - "Хизб ут-Тахрир" посвятил себя глубоким теоретизированиям на тему законов построения и функционирования идеального халифата. Вместе с тем, несмотря на провозглашенный отказ от насилия, организация была запрещена в большинстве арабских и мусульманских государств, власти которых опасались, что именно у них в стране адепты "Хизб ут-Тахрир" вдруг решат начать свой эксперимент. Тем более что в постсоветских республиках "Хизб ут-Тахрир" не раз обвинялся и непосредственно в террористической деятельности. Зато во многих странах Запада, включая Израиль, "Хизб ут-Тахрир", создавший свои закрытые анклавы, полностью игнорирующий "греховную" власть, и потому никак не участвующий в политической жизни, оставался "ниже радаров" на протяжении многих лет".

Именно поэтому израильтяне, за исключением специалистов, хорошо знакомы с местными филиалами "Братьев-мусульман": "Исламским движением", созданным израильскими арабами, и ХАМАСом, действующим в Газе, Иудее и Самарии, но не с существующим бок о бок рядом с ними "Хизб ут-Тахриром".

Организация эта тихо копила силы в ожидании подходящего стечения обстоятельств (ибо "Аллах любит терпеливых"), однако быстро меняющаяся новая реальность заставила ее выйти на свет из подполья. По мнению Лиснянской, важным стимулом к активизации и радикализации деятельности "Хизб ут-Тахрира" стало появление на ближневосточной сцене движения ИГИЛ, провозгласившего создание "Исламского государства". Не слишком заморачиваясь теорией, там максимально примитивно интерпретировали идеи давата и джихада от "Братьев-мусульман" и халифата от "Хизб ут-Тахрира" и осуществили на практике то, о чем в "Партии исламского освобождения" грезили на протяжении десятилетий, создав халифат "в одной отдельно взятой стране".

Таким образом, самопровозглашенное "Исламское государство", собирающее под свои знамена воодушевленных и совершенно не вникающих в теологические нюансы адептов, превратилось в смертельно опасного конкурента, грозящего полностью лишить "Хизб ут-Тахрир" накопленной годами кропотливого труда базы сторонников. Дальнейшее пребывание в относительной безвестности стало невозможным, и организация резко активизировалась, стараясь заявить о себе как можно громче.

Антисемитизм и категорическое отрицание права Израиля на существование всегда были неотъемлемой частью идеологии как "Хизб ут-Тахрира", так и "Братьев-мусульман".

"С точки зрения исламских фундаменталистов, - объясняет профессор кафедры арабского языка в университете Бар-Илан, востоковед Мордехай Кейдар, - с приходом пророка Магомета иудаизм и христианство утратили значение, поэтому возрождение суверенного еврейского государства в Земле Израиля подрывает, по их мнению, саму основу ислама, и из-за этого оно совершенно неприемлемо".

И потому тема борьбы против еврейских прав на Иерусалим, и прежде всего на Храмовую гору (самое святое в еврейской традиции место) стала для "Хизб ут-Тахрира" самой естественной точкой приложения усилий.

"Следует заметить, что Иерусалим ни разу упоминается в Коране, - подчеркивает Кейдар. - Его важность для мусульман была искусственно провозглашена в конце седьмого века дамасскими халифами из династии Омеядов, когда восставший правитель Мекки лишил их возможности совершать хадж к святому камню Каабы и, таким образом, выполнять одну из важнейших религиозных заповедей. Именно тогда история о чудесном перенесении Мухаммеда из Мекки в "отдаленную мечеть" ("Аль-Акцу"), расположенную к югу от Мекки, была интерпретирована придворными дамасскими богословами как перелет на Храмовую гору, в Иерусалим, подводя вместе с еще несколькими соответствующими хадисами (устными преданиями) религиозную базу под замену хаджа в Мекку хаджем в Иерусалим. Однако уже десять лет спустя, сразу после освобождения Мекки от повстанцев, хадж в Иерусалим был прекращен".

"Затем, - продолжает Кейдар, - через пятьсот лет, тот же нарратив был вновь использован Салах ад-Дином, которому, опять же, по сугубо политическим соображениям требовалось укрепить боевой дух своего войска в боях с крестоносцами и захвате столицы их королевства. И снова, сразу же после изгнания крестоносцев из Иерусалима, ведущие исламские богословы не жалели сил, убеждая праведных мусульман, что никакой особой святостью Иерусалим, в отличие от Мекки и Медины, не обладает. Поэтому до начала двадцатого века город утратил какое-либо значение для мусульман, оставаясь при этом важнейшей святыней для евреев, составлявших большинство его жителей, и для христиан".

"С началом сионистского возрождения, - подводит итог Кейдар, - арабские политические лидеры вновь разыграли старую карту своих претензий на Иерусалим. А в наше время довели их до совершенно абсурдных утверждений, вплоть до того, что первого и второго иерусалимских храмов на Храмовой горе вообще не существовало, а связь евреев с Землей Израиля изобретена сионистами в 1948 году".

Усилиями исламских радикалов Иерусалим вновь стал позиционироваться чуть ли не как третий по значимости для мусульман город, а Храмовая гора превратилась в эпицентр религиозной напряженности.

Долгое время правительство Израиля практически не вмешивалось в нарастающую исламскую радикализацию на Храмовой горе. По соглашению с Иорданией, контроль над мечетями на Храмовой горе предоставлен иорданскому ВАКФу - структуре, управляющей мусульманской собственностью. Работники ВАКФа, однако, палец о палец не ударили для того, чтобы прекратить подстрекательскую деятельность исламских экстремистов на Храмовой горе. Более того, они и сами часто стараются сделать еврейские посещения остатков храмового комплекса как можно более труднодоступными и унизительными.

Вот только постепенно им стало ясно, что радикальные исламские экстремисты не собираются признавать на территории комплекса не только суверенитет Израиля, но и сам ВАКФ. Не помогло даже то, что только за последние два года количество охранников ВАКФа на Храмовой горе увеличилось со 160 до 400.

Судя по всему, отчаявшиеся иорданские власти обратились за помощью к Израилю. Аналогично тому, как это происходит сейчас в целом на Ближнем Востоке, где власти арабских государств все чаще просят Израиль помочь им справиться с радикальными исламскими экстремистами.

И, похоже, заручившись негласной поддержкой иорданцев, Израиль, хоть и медленно, но занялся очисткой Храмовой горы. Осенью прошлого года Северное отделение "Исламского движения", а также аффилированные с ним группировки "Мурабитун" и "Мурабитат", провоцировавшие беспорядки на Храмовой горе, были объявлены вне закона. Теперь подошла очередь и "Хизб ут-Тахрира". Весной его сторонники, демонстрируя свое влияние на Храмовой горе, сорвали выступление приглашенного ВАКФом главного судьи иорданского королевства Ахмеда Халила, собиравшегося дать пятничную проповедь. До этого они же не дали ВАКФу поставить на Храмовой горе видеокамеры, позволяющие отслеживать зачинщиков беспорядков.

Израиль вполне способен вернуть иорданскому ВАКФу утраченный контроль над мечетями Храмовой горы. Но платой за это, в конечном счете, должно стать возвращение к реальному "статус-кво", с согласованным обеспечением базовых свобод вероисповедания, включая и право на молитву на территории комплекса, не только для мусульман, но и для евреев, и христиан. Собственно, это было необходимо сделать еще вчера. Но лучше поздно, чем никогда.