Читайте также
Наполеон на острове Святой Елены говорил своим спутникам, что ислам, вероятно, выше христианства, хотя бы потому, что ислам завоевал полмира в десять лет, тогда как христианству на это понадобились века.
Недавно в Le Figaro публиковалось интервью с философом и специалистом по средневековой арабской философии Реми Брагом о теологии ислама и "Исламского государства". Осмысляя термин "священная война", Браг предлагает задуматься о парадоксе: само сочетание этих слов "священная война" означает, что у ислама есть то огромное преимущество перед всеми остальными существующими религиями, что он позволяет прямо уравнять самое худшее и самое лучшее, самые низкие инстинкты и самое святое существо, убийство именем Бога. Приверженцы "Исламского государства" считают, что Бог приказывает принести себя в жертву, убив как можно больше других людей. Такой ислам позволяет людям, чья жизнь не очень удалась, верить, что во всем виноваты другие, что эти другие дурны и что поэтому их надо уничтожить.
Террор предлагается как практика самоочищения - способ извинения за чрезмерно быструю адаптацию к греховным западным нравам. Вот мусульманский парень балуется наркотой и алкоголем, смотрит порнуху, трахается с мужчинами и женщинами. Казалось бы, такое поведение идет вразрез с суровыми нормами, исповедуемыми ИГ. Но именно резко отрывающиеся от традиционной мусульманской жизни и испытывающие чувство вины, осознающие свою развращенность - соблазняются "очистительным" самоубийством в теракте, бросаясь в другую крайность. И вот парень идет расстреливать гей-бар, где прежде зависал или давить грузовиком праздничный парад, чтобы погибнуть шахидом и убить вместе с собой максимальное число людей, заявить о себе с максимально возможными разрушительными последствиями.
Радикальный исламизм предлагает легкий и соблазнительный путь искупления для людей, которые считают себя грешными и провинившимися. Расстрелять или раздавить на грузовике безоружных, взорвать себя и еще кучу людей, врезаться захваченным самолетом в жилое здание - все это гораздо легче, чем вступить на долгий и трудный путь исправления и самоусовершенствования.
"Самоубийственное безрассудство - последнее прибежище вины", - говорил в восемнадцатом столетии великий британский сатирик Сэмюэль Джонсон.
Путь террора не требует от человека разобраться в степени своей ответственности за неурядицы в жизни. Вина за грехи переносится вовне. Во всем виноват некий враг, которого я теперь знаю и должен устранить.
"Многие молодые террористы, например, имеют дело с наркотиками. Их семьи, друзья и близкие должны заметить, что они перестают пить, курить, употреблять наркотики, а вместо этого начинают строго соблюдать время для молитв. Это может быть началом радикализации", - отмечает психолог Нала Займех, возглавляющая отделение судебно-медицинской психиатрии в клинике Липпштадта.
В ходе Второй интифады представители ШАБАКа неожиданно столкнулись с феноменом: "неверные против неверных" среди террористок-самоубийц. Вдруг выяснялось, когда начинали копать биографию очередной шахидки, что она вовсе не была религиозной. Наоборот, будучи, например, замужней дамой, вела очень вольный образ жизни, изменяла мужу направо и налево, не только в своем местечке, но и с мужиками из соседних городов и всей. Нарушала законы шариата. А взорвавшись, - как бы искупила вину. ХАМАС тогда решительно продвигал идею подобного "искупления грехов".
Так что ничего принципиально нового в этом европейском феномене нет. Ислам теряющий свою паству в вольной Европе обращается к чувству вины многих молодых людей, предлагая им очищение без самоисправления.
Не могу я согласиться с Реми Брагом в том, что этот путь имманентно присущ только мусульманской религии. Разве посылая воинство рыцарей в крестовые походы, христианские пастыри не сулили им отпущение грехов и место в раю за гибель в бою?!
Даже в русской литературе девятнадцатого столетия, при описании исправления грешников убийство предлагалось как радикальное средство очищения и искупления грехов. У Некрасова в "Кому на Руси жить хорошо" есть история Кудрияра-атамана, который отказавшись от грабежей и прочих прелестей ватажной жизни, начинает свой путь к праведности с того, что "Голову снес полюбовнице и есаула засек", а завершил искупление грехов убийством знатного и богатого пана Глуховского, известного жестокостью и распутством.
"Чудо с отшельником сталося: Бешеный гнев ощутил, Бросился к пану Глуховскому, Нож ему в сердце вонзил! Рухнуло древо, скатилося С инока бремя грехов!.. Господу богу помолимся: Милуй нас, темных рабов!"
Христос, как известно, согласно Евангелиям, пришел "к мытарям и блудницам", пообещав им, что они войдут в Царство Небесное быстрее фарисеев и книжников. И принес им "не мир, но меч". Мобилизации вопиющей греховности ради достижения высшей праведности - это было в истории христианства многократно.
Ислам просто значительно моложе. Лихорадка, охватившая мусульманский мир, а не только мусульман, живущих в Европе, свидетельствует не столько о катастрофическом отставании, сколько о наступлении "нового времени" и внутри "умма исламия". Презрительно употребляющие по отношению к исламскому миру термин "средневековье", должны вспомнить, что наиболее радикальные проявления религиозной нетерпимости и фанатизма, такие как инквизиция, охота на ведьм, сожжение книг и людей - возникли уже на излете и по окончании темных веков, как реакция на наступление "нового времени". Именно появление таких монстров как "Исламское государство", которое пришло на смену Бин-Ладену, доказывают, что исламский мир, никогда не ведавший реформации, переживает свое обновление, которое не гарантирует нам спокойствия в ближайшие десятилетия, а может быть и века. Но этот процесс еще и оздоровит, и перенацелит цивилизованный мир.
Что же касается самоубийств…. Любая идеология, претендующая на переустройство мира, часто требует от своих сторонников готовности к самопожертвованию, в том числе, к политическому самоубийству. У выше цитированного Некрасова есть и об этом: "Иди и гибни безупречно - / Умрешь недаром: дело прочно, / Когда под ним струится кровь". Тем более, это верно, если речь идет о политических концепциях, которые базируются на религиозных основаниях. Давно установлена связь между частотой посещения религиозных собраний и склонностью к одобрению террористов-смертников. Причем это касается не только мусульман. иудеи, часто посещающие синагогу, более склонны положительно оценивать поступок Баруха Гольдштейна - израильского врача, который в 1994 году устроил бойню в хевронской Пещере Патриархов, убив 29 молящихся мусульман (еще более 150 получили ранения).