В споре рождается истина. Всегда ли это утверждение справедливо? И что вообще означает породить истину? В нашей стране споры идут постоянно, но истина из них все никак не родится. Например, история с солдатом, застрелившим террориста. Все уже, похоже, прошлись по этой теме, а ясности нет.

Что говорят защитники солдата? "Пришедшего тебя убить опереди и убей". Это, безусловно, древняя и глубокая идея. Она соответствует не только требованиям безопасности, но и внутреннему, естественному чувству справедливости, ощущению, каким должен быть порядок вещей. Даже если враг уже повержен и не опасен - все равно, он должен быть уничтожен, ведь сам себя поставил в рамки, когда его и наше бытие несовместимы.

Но и гуманизм, убеждение, что в каждом человеке есть искра Божья, которую нельзя произвольно гасить - идея тоже древняя и тоже глубокая. Да и мнение, что закон должен главенствовать над проявлением страстей, и что даже убийцу должно казнить, но нельзя линчевать - тоже не из простых.

Это лишь один пример из нашей жизни, сплошь и рядом есть и другие. Каким должно быть наше государство, национальным, "еврейским", или демократическим? Что должно превалировать в общественном укладе - социальный подход, защита и обеспечение слабых, или здоровая конкуренция, "естественный отбор", улучшающий популяцию? Споры идут десятилетиями, возникают и рушатся политические партии, в Кнессете чуть не драки.

На принципиальнейшие вопросы нашей жизни у каждого есть свое выстраданное мнение. У каждого - свое. А когда разные мнения сталкиваются, возникает спор. В котором истина… не рождается. Не может родиться. Ей мешает сама атмосфера спора.

Чтобы истина родилась, она должна быть отделена от всего остального. В том числе, и от личности того, кто ее отстаивает. Но человек есть человек, он отождествляет себя со своими идеями. Аргументы против них - это выпады против него самого, воспринимаемые не только логически, но и эмоционально, как нечто неприятное. Оппонент становится противником, причиняющим боль. И вызывающим желание уязвить в ответ.

Очень быстро обсуждаемая проблема отходит на второй план. Главным становится иное - нанести удар по супостату. Выбираются доводы не наиболее логичные, а наиболее для оппонента болезненные, вплоть до прямых оскорблений. И в конце концов между спорщиками возникает стена, где каждый сидит по свою сторону со своей личной правотой.

Мы все глубже и глубже тонем в болоте противоречий. Чтобы нащупать под ногами твердую почву, требуется радикальное решение. И оно - запретить споры.

Как же так? А истина? А выяснения? Истина нужна. И выяснения тоже нужны. Но не путем спора.

Не знаю, правда или нет, но есть легенда об индейском племени, где любое решение должно было быть принято советом старейшин единогласно. Без особых мнений и воздержавшихся. Либо устраивает всех, либо обсуждение продолжается. А до достижения полного согласия старейшин закрывали в шатре. Без перерывов на еду и сон.

Что делали старейшины, неизвестно, но надо думать, что на перепалки они время не тратили. Скорее всего, раскуривали большую трубку и передавали ее по кругу. Каждый, прежде, чем затянуться, высказывал свое мнение. Остальные внимательно выслушивали и взвешивали внутри. Затем следующий оратор говорил: "Ночное Облако верно сказал. Однако надо учесть и следующее…", - и добавлял свой штришок к общей картине.

Но самое главное волшебство достигалось не словами (и не трубкой, как могут ехидно подумать - старейшины ничего такого не курили, сознавая важность момента). Главное волшебство достигалось ощущением единства, которое возникало между участниками собрания. Происходило следующее. Если человек не отвлекался на сопротивление, порождаемое собственным "я" и принимал мнение товарища, то в той же мере он принимал и его самого, свою собственную с ним близость. Чувствовал его в себе. И уже смотрел на проблему не с высоты "я", а с высоты "мы". Возникала, говоря современным языком, синергия. Которая и давала возможность эффективно решить проблему.

Этого нам не хватает. Синергии, ощущения единого целого, бытия народа как единой семьи. Если бы оно было - справились бы со всем. И ведь это для нашего народа не внове. Когда-то он так и начинался - с группы единомышленников, ушедших с Авраамом "из-за реки" в Землю Кнаан, с шестисот тысяч мужей, стоящих "как единый человек с единым сердцем" у горы Синай. Мы утратили то, что было, но пришло время утраченное вернуть.

В свое время партия ШАС провозгласила: "Леахзир атара ле-йошна! - Вернуть древний венец!". Не в том смысле, который вложила в это высказывание ШАС, но - да, нашему народу необходимо вернуть его древний венец. Венец единства. И первым шагом к этому - отменить споры. Запретить как практику в решении общественных вопросов. А вместо нее ввести обсуждение, в котором все равны, и мнение каждого должно быть услышано, поскольку без него к единому решению прийти невозможно.

Нильс Бор говорил: "Истины бывают ясные и глубокие. Ясной истине противостоит ложь. Глубокой истине противостоит другая истина, не менее глубокая." А самая глубокая истина состоит в том, что отдельных истин нет вообще. Настоящая истина проявляется лишь тогда, когда мы поднимаемся над всеми частностями к единому целому. Поэтому оставим споры. Начнем не опровергать друг друга, а дополнять. И увидим, как рождается та самая истина, которую в спорах так долго не могли породить.