Луна и солнце

Нынешний Суккот сопровождался явлением именуемым "Кровавой луной". Аналогичное явление наблюдалось в минувший Песах, а также в Суккот и Песах прошлого (2014) года. Подобное четырехкратное выпадение "кровавых лун" на первые дни Песаха и Суккота наблюдались в Новую эру лишь 7 раз, причем три раза в весьма значимые для еврейской истории годы: 1492, 1948 и 1967.

Вкупе с недавним пыльным облаком, на неделю покрывшим Землю Израиля от Нила до Прата, явление "Кровавой луны" невольно отсылает нас к словам пророка: "И дам Я знамения на небе и на земле: кровь и огонь и столбы дыма; Солнце обернется тьмою, а луна – кровью пред тем как придет день Господень, великий и ужасный". (Йоэль 3:3)

Я не компетентен на подобающем уровне осмыслить значение этих необычных знаков, однако готов рассмотреть другое лунное знамение – куда более частое, но, похоже, остающееся совершенно незамеченным. Я имею ввиду "совершенство" лунной фазы, наблюдаемой при переходе с 21 тишрея (Ошанна Раба) на 22 тишрея (Шмини Ацерет).

Еврейский праздник Суккот, как известно, в перспективе зарезервирован Всевышним для всего человечества. Если за пасхальным столом (к которому подан закланный на Храмовой горе и пожаренный на огне ягненок) могут находиться только сыны Завета, только обрезанные, то в Шалаши приглашаются все, как сказано у пророка Захарии: "Будет каждый оставшийся из всех народов тех, приходивших на Иерусалим, подниматься из года в год, чтобы поклониться Царю, Господу Цваоту, и праздновать праздник Суккот… Будет наказание Египту и наказание всем народам, которые не взойдут праздновать праздник Суккот" (Захар 14:16-19).

Однако с исходом Ошанна Раба - 22 тишрея начинается Шмини-Ацерет – праздник исключительно еврейский, - скромный семейный ужин после того как гости разошлись.

Как известно, все основные праздники, заповеданные Богом народу Израиля, приходятся на полнолуние. Таковы Песах, Песах Шейни, Суккот, День любви – Ту бе-ав, и Шошана Пурим – все они приходятся на 15 число лунного месяца. Даже Шавуот, начинающийся 6 сивана, благодаря продолжающимся неделю жертвоприношениям фактически дотягивает до полнолуния.

И это понятно. Ведь символ Израиля – луна. Как сказано в Талмуде: "Народ Израиля отсчитывает время по Луне и уподобляется Луне" (Сукка 29, а).

Солнце подобно великим народам: каждый раз какой-то из них восходит, освещает и даже ослепляет вселенную, но в свой час закатывается, и тогда на другой день истории в виде того же солнца восходит следующий народ: Вавилон, Афины, Рим, Флоренция, Берлин и так далее. Так, учил нас Гегель, творится человеческая история: "Народы, чья эпоха минула, не идут больше в счет во всемирной истории", и Израиль, по его мнению, уже давно оказался на ее задворках.

Но в действительности Израиль не участвует в этой гонке. В отличие от других народов Израиль соответствует не солнцу, а неприметной луне, которая, тем не менее, появляется на небосводе и днем, и ночью.

У луны, правда, имеется свой цикл: казалось бы, вот она сошла на нет, казалось бы, вот она совсем исчезла, но не успеешь оглянуться, а она уже снова увеличивается, снова оживает, и в час своей полноты отмечает вместе с народом Израиля какой-либо из заповеданных ему праздников! Как год – это мера человечества, так месяц – это мера Израиля.

Божественная пропорция

Оставим на минуту Луну и Солнце и задумаемся, какова логика соотношения Израиля и народов. Основа ее представлена Торой в следующих словах: "у Господа, Бога твоего, небо и небеса небес, земля и все, что на ней, А только отцов твоих благоволил Господь любить и избрал позднейшее потомство их, вас, из всех народов" (Дварим 10:15)

Итак, при всем том, что Бог владеет всем, Он отделяет от этого всего малую часть и объявляет ее главной ценностью, в пределе претендующей втянуть в себя "все" остальное, стать дополнительным "всем". Когда двое берутся за талит, и один говорит "все мое", и второй говорит "все мое", то согласно галахе, каждый из них получает пол-талита. Согласно теологии дополнительности – каждый из тяжущихся сторон получает… по целому талиту! Каким образом?

Античная философия началась с вопроса: как понять "все"? Что можно противопоставить "всему", чтобы его определить, если помимо него просто ничего не существует?

Фалес (625 - 547 гг. до н. э), первый задавшийся этим вопросом, предположил, что все – это вода. Но вода - лишь один из элементов, - возражали последующие философы, и пошли по пути противопоставления "всему" его отдельных элементов - многого.

Почти тысячелетие продолжалась разработка диалектики единого и многого, нашедшая свое предельное выражение в неоплатонизме, согласно которому существование многообразных преходящих предметов обеспечивается эманацией неизменного сверсущего Единого.

Иудаизм между тем предложил другой ответ, другую диалектику – диалектику святого и будничного: от мира, именуемого в своей первичной цельности "тевель", отделяется "святое", отделяется часть, которая противопоставляется не только образовавшемуся в результате этого отделения "будничному", но и всему сущему вообще ("тевель"). "Святое" выступает, как другое "все", как другая тотальность, перетягивающая на себя все единство. Впервые это было осуществлено в создании женщины, когда из малой части, из "ребра" человека был создан такой же второй, но в то же время заведомо Другой человек. Второй раз это случилось, когда от порожденного этой парой человечества был отделен Израиль.

Однако в наше время обнаружилось, что иудейский и греческий подходы встретились, или точнее, что сама "эллинская" мысль натолкнулась на "иудейскую" действительность.

Восходящая к диалектике единого и многого наука породила две логики: логику Числа, и логику Континуума. Дробный корпускулярный "исчисляемый" мир подчинен одному роду законов; мир волновой, мир "непрерывный" построен на совершенно другой математической основе. Но вдруг оказалось, что имеются объекты, описываемые этими двумя исключающими друг друга логиками, что два, казалось бы, никак не связанных между собой мира на самом деле представляют собой единую двоящуюся реальность! Оказалось, что Электрон относится к двум родам объектов. Но это ровно то свойство, которым иудаизм всегда наделял Израиль! Так Рамхаль пишет: "Одно из глубочайших принципов управления миром это разделение на Израиль и народы мира. Со стороны человеческой природы они выглядят совершенно одинаковыми, но со стороны Торы они весьма отличаются, и отделены друг от друга как два совершенно разных рода". (Часть 1. гл.4.1)

Итак, Израиль одновременно и включен в человечество, и исключен из него. С одной стороны, Израиль подчиняется законам всего человечества, т.е. человечества, с которым он составляет один род, а с другой - законам Торы, которым неподвластно остальное человечество, то есть человечество, с которым Израиль составляет два разных рода.

Между тем сама эта формулировка невольно вызывает известную математическую ассоциацию!

Действительно, если мы представим сформулированный выше парадокс дополнительности, парадокс соотношения "всего" со своей частью, претендующей быть вторым "всем", в виде геометрической задачи, то получим… золотое сечение!

Золотое сечение, это такое неравное разделение ("рассечение") отрезка на две части, в котором большая его часть во столько же раз меньше целого, во сколько меньшая часть меньше большей. Пропорция эта – округленно 62 и 38 – является постоянной спутницей всего живого. Чтобы в этом убедиться, читателю достаточно померить расстояние от своей макушки до бровей, и от бровей до подбородка, или проверить утверждение Леонардо Да Винчи: “Если мы человеческую фигуру – самое совершенное творение Вселенной – перевяжем поясом и отмерим потом расстояние от пояса до ступней, то эта величина будет относиться к расстоянию от того же пояса до макушки, как весь рост человека к длине от пояса до ступней”.

Но той же логикой, как мы видим, отмечена и идея избрания Израиля, которую для наглядности можно сформулировать следующим образом: человечество, остающееся после отделения от него Израиля (38), относится к Израилю (62) так же, как Израиль относится ко всему человечеству (100), т.е. к человечеству, в пределе своем представленном "тевелем" - "Адамом Ришоном".

Но каким образом малочисленный народ, составляющий менее 0.2% человечества, может соответствовать "отрезку" в 62%? – вправе удивиться читатель. Речь, разумеется, идет не о биомассе, а об идеях, которые в изобилии заводятся в еврейских головах. Так среди нобелевских лауреатов доля евреев оказывается в сто раз выше среднестатистической. Что же касается общего вклада Израиля в мировую культуру, то пропорция 62 к 38 совсем не кажется чрезмерной. Это особенно очевидно в свете высказывания сделанного Эли Визелем на церемонии памяти жертв Катастрофы 2000 года: "Если у человечества еще нет лекарства от рака; если оно пока не осваивает Марс, если оно все еще не в силах победить голод и найти новые источники энергии, то это только потому, что те еврейские гении, которые должны были совершить все эти открытия, сгорели в печах Освенцима!".

А теперь вернемся к нашим светилам.

Израиль отделен от народов, как свет отделен от тьмы, Израиль соотносится с народами, как освещенная часть луны соотносится с неосвещенной частью; народы затмевают его, но вскоре он вновь возвращается в состояние полнолуния, символизирующее собой момент, в который "будет Господь царем на всей земле, в день тот будет Господь один (для всех), и имя Его – одно" (Захар 14:9). Это момент, на вершине которого Израиль претендует стать "всем".

Почти круглый год Израиль живет своей обособленной религиозной жизнью, почти круглый год он представляет собой отдельный человеческий род. Однако существует время, когда Израиль предстоит перед Богом наравне со всеми народами, когда он символизируется не полной луной, а лишь ее освещенной частью. Такое бывает в течение трех недель в праздники месяца Тишрея.

Действительно, в Рош-Ашана решается судьба не только Израиля, но и всего человеческого рода, как сказано: "Это устав для Израиля, день суда у Бога Йакова. О державах в этот день оглашается: какой из них война, и какой мир; какой из них голод, и какой изобилие". Соответственно, в Йом Кипур прощаются не только удостоившиеся того евреи, но и все прочие люди, а после того и евреи, и народы - призваны собраться в Иерусалиме на Суккот. Это единство сохраняется 21 день, до Ошанна Раба, а на 22 - в "Шмини ацерет" Израиль празднует свое возвращение в отделенное от человечества состояние.

К сказанному остается только добавить, что момент перехода Израиля из состояния единства со всем человечеством в состояние отделенности от него Всевышний пометил Знамением: 21-е и 22-е тишрея являются тем временем, в которое освещенная и неосвещенная части луны проходят точку золотого сечения. Ошанна Раба и Шмини Ацерет делят между собой мгновение, когда 62% луны освещено, и 38% затемнено (подбираясь к последним минутам 22-го числа, золотое сечение изредко задевает, впрочем, и 20-е тишрея).

Если кто-то скептически спросит, почему эти даты никак не отмечаются в другие месяцы, то я напомню, что и не всякое полнолуние Тора превращает в праздник. Только каждое новомесячие предписано отмечать дополнительными жертвами. Но это и понятно, Новомесячие – это праздник света в конце туннеля ("в будущем обновятся подобно ей" Сангедрин 42,а), как в такую минуту удержать еврея от ликования?

Когда же – Первого тишрея - новомесячие оказывается еще и новолетием, то есть, когда еврейская мера времени (месяц) сочетается с мерой общечеловеческой (год), стрелка вновь переводится: Израиль вспоминает о том, что составляет одно целое с народами земли, и на 21 день плавно вписывается в общечеловеческий ряд.