Публикуя Концепцию "Русского Израиля", я и подумать не мог, что слово "русский" может с такой силой выводить людей из себя. Говоря по-русски, будучи носителями культурного кода нашей общины, они с какой-то стати сразу ассоциируют это слово… с политикой Кремля.

Любители конспирологии мгновенно сделали выводы: раз Концепция так называется, то за ней явно стоит Путин, а текст редактировал лично Лавров. И под видом решения проблем Большой алии – пенсионного обеспечения и борьбы с дискриминацией, например – кураторы ГБ создают в Израиле свой форпост. И здесь, в Бейт-Дагане, начнется осуществление их планов по захвату Европы и порабощению Украины.

Вынужден разочаровать конспирологов и обычных злопыхателей. Слово "русский" в названии нашего документа относится к языку, на котором мы говорим и на котором я пишу эту статью. Все мы выросли в стране, где говорили по-русски, и, согласно данным социологического исследования, проведенного в мае 2015 г. институтом "Маагар мохот", 86% выходцев из бывшего СССР, репатриировавшихся с 1989 г., пользуются русским языком в ежедневном общении.

Да, несмотря на многочисленные домыслы, отрицания и опровержения, мы не перестаем говорить по-русски. Ситуация с начала 2000-х гг. практически не меняется. В 2001 г. 90% выходцев из бывшего СССР пользовались русским в ежедневном общении. В 2002 г. более 95% выходцев из бывшего СССР отмечали, что им важно, чтобы их дети и внуки знали бы русский язык и русскую культуру.

Более того, в последнем опросе 40% респондентов назвали русский язык частью своего культурного наследия, то есть для них это не просто инструмент, а нечто большее. Русский рассматривается и как всеобъемлющий, объединяющий фактор русско-израильской общности на фоне всевозможных внутренних различий.

Я родился в Молдавии, мои лучшие друзья – в Латвии, Узбекистане, Украине, Азербайджане. Мы говорим между собой по-русски. Мы читаем книги на этом языке. Не на украинском, не на молдавском, и не на латышском.

Некоторые "критики" Концепции с презрением заявляют, что русский язык – это лишь небольшой и незначительный фрагмент в нашей истории. Это неправда. До середины XIX в. евреи Украины, Белоруссии, Литвы, Восточной Латвии и Бессарабии пользовались почти исключительно идишем, однако с 1840-х в их среде процент владеющих русским неуклонно возрастал. В 1860-х гг. возникла богатая русско-еврейская культура, "русская по форме, еврейская по содержанию", включавшая прозу, поэзию, литературную критику, публицистику, журналистику (эта культура просуществовала до конца 1930-х гг.).

А в конце XIX в. "по знанию русской грамоты" евреи уже занимали одно из первых мест среди народов России; они отставали от немцев, но опережали русских (46.7% евреев владели «русской грамотой). В начале XX в. элита и наиболее политически активная часть еврейства Российской империи пользовалась уже преимущественно русским. Особенно быстро его распространение происходило среди евреев в крупных городах (в 1910 г. 42% петербургских евреев назвали этот язык родным). А среди советских евреев он стал основным к концу 1930-х гг. (в 1939 г. более 60% назвали русский родным).

Особую роль русский язык сыграл в истории сионизма. На нем писали и выступали многие идеологи и политические лидеры сионистского движения (Пинскер, Лилиенблюм, Усышкин, Сыркин, Борохов, Жаботинский, и мн. др.). Еще в 1897 г., когда Герцль и его германоязычные соратники готовили 1-й Сионистский конгресс, видный деятель "Ховевей Цион" из Гомеля Мордехай Бен-Гилель Хакоэн отмечал, что российские сионисты уже давно ведут успешную работу, и делают это на русском языке. В 1897-1917 гг. русские сионисты численно преобладали в международном сионистском движении (ок. 300 тыс. человек в 1917 г.). А так как многие из них широко пользовались русским, в том числе те, кто находились в Западной Европе и США, можно с уверенностью утверждать, что в тот период это был один из самых распространенных языков во всемирном сионистском движении (наравне с идишем и ивритом).

Можно, конечно, считать, что политика Кремля, как и политика бывшего СССР, должны заставить нас стесняться родного языка. Некоторым, наверное, даже нравится, когда в израильских школах иные учителя даже запрещают детям общаться между собой по-русски. А можно просто сказать: дурные мысли – в дурных головах. И если кому-то мешает, что мы говорим и пишем по-русски, что мы хотим позаботиться о наших, о "русских" израильтянах – неважно откуда они, из Прибалтики, Центральной Азии или Западной Украины, – то проблема в нем самом. А уж никак не в русском языке и не в истории евреев Восточной Европы.