Турция за последние несколько недель стала лидером в совместной западно-арабо-турецкой политике, направленной на то, чтобы принудить президента Башара аль-Асада уступить власть в Сирии. Это довольно радикальное изменение в турецкой политике, поскольку за последние два года правительство премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогана ушло с пути развития хороших отношений с соседней Сирией, с которой она имеет протяженную сухопутную границу.

Конечно, это изменение курса в отношении Сирии также стоило много Турции с точки зрения ее отношений с Ираном, главным сторонником режима Асада, что Турция также культивировала как часть политики «отсутствия проблем с соседями», которую проводит министр иностранных дел Ахмет Давутоглу.

Принимая во внимание эти новые настроения, стоить напомнить, что всего несколько месяцев назад многие американские лидеры были в ярости от того, что они воспринимали как предательство Турции. По их мнению, Турция переориентировала свою внешнюю политику на мусульманский Ближний Восток и в сторону от Запада – переход, который якобы отразился в ухудшении отношений страны с Израилем и улучшении отношений с Ираном и Сирией.

Многие американские политики и публицисты, неспособные или нежелающие отличать турецко-израильские отношения от отношений Турции и Америки, интерпретировали осуждение Эрдоганом блокады Израилем сектора Газа как попытку подлизаться к его арабским соседям в ущерб отношений Турции не только с Израилем, но и с Западом в целом. Попытка Турции стать посредником между основными западными державами и Ираном в отношении запасов урана в Исламской Республике не была оценена Западом; в действительности США поспешно отказались от этих усилий, когда, казалось, они начали приносить плоды. А последующее голосование Турции в Совете Безопасности ООН против введения дополнительных санкций против Ирана, казалось, было еще одним доказательством того, что Турция приняла «исламскую» внешнюю политику.

Беспокойство Америки предполагало, что для Турции было противоречием стремиться к хорошим отношения одновременно с Западом и мусульманским Ближним Востоком и что решение Анкары улучшить свои отношения с мусульманскими соседями было мотивировано, прежде всего, религиозными и идеологическими соображениями, которые правящая Партия справедливости и развития считает очень важными. Недавнее напряжение в отношениях Турции и Ирана показывает, что это предположение было, в основном, заблуждением, а также говорит о неидеологической внешней политике, которая отвечает национальным интересам Турции, как это определено политической элитой страны – в том числе пост-исламистами, которые находятся сегодня у власти.

Разногласия между Турцией и Ираном изначально основывались на их противоречивых подходах к внутренним восстаниям против диктатуры Асада. Иран делал активные инвестиции в режим Асада, своего единственного арабского союзника и основной канал оказания материальной поддержки «Хизбалле» в Ливане. Турция, с другой стороны, после некоторого первоначального колебания использовала весь свой вес для поддержки противников Асада, в том числе предоставляя им убежище, а также перебежчикам из армии Сирии. В действительности Турция пошла еще дальше, помогая разделенной сирийской оппозиции собраться на своей территории, чтобы организовать совместный фронт против режима Асада, а также предоставить ему достойную альтернативу.

Турция резко изменила свою позицию в отношении Сирии и привела ее в соответствие с позицией основных западных держав по двум причинам. Во-первых, правящая Партия справедливости и развития не могла себе позволить, чтобы считали, что она против демократии в Сирии, учитывая, что ее собственная легитимность во многом зависит от ее демократических устремлений. Во-вторых, как только правительство Эрдогана пришло к выводу, что режим Асада обречен, оно начало искать способы обеспечить свои интересы в Сирии в будущем, которые имеют стратегическое значение для Турции – даже ценой постановки под угрозу отношений с Ираном.

Недовольство Ирана «предательством» Турции Асада осложнялось недавним решением правительства Эрдогана установить станции НАТО раннего противоракетного обнаружения – направленные на отслеживание ракетной деятельности Ирана – в городе Малатья на востоке Турции. По словам иранских властей система НАТО предназначена для нейтрализации сдерживающего потенциала Ирана по отношению к Израилю, тем самым увеличивая вероятность нанесения удара Израилем или США по ядерным объектам Ирана. Иранские официальные лица зашли так далеко, что они предупредили Турцию, что они сделают станцию в Малатье своей первой целью в ответ на удар Запада по Ирану.

В действительности Израиль может отслеживать ракетную активность Ирана с нескольких других станций, кроме Малатьи. Тем самым, угроза Ирана является больше выражением недовольства Турцией, чем искренней обеспокоенностью тем, что станция в Малатье отрицательно скажется на его сдерживающем потенциале.

Ирано-турецкая напряженность в отношениях отражает три более крупные реалии. Во-первых, арабская весна и, в особенности, сирийское восстание показали лежащее в основе соперничество обеих сторон за влияние на Ближнем Востоке и в арабском мире. Во-вторых, поворот Турции в сторону Востока не имеет идеологической или религиозной составляющей, а основывается на трезвых стратегических и экономических расчетах; по мере того как неустойчивая ситуация на Ближнем Востоке развивается, Турция будет адаптировать свою политику. Турция слишком много инвестировала в свои стратегические отношения с НАТО и, в особенности, с США, чтобы растратить их в обмен на неопределенные выгоды в отношениях с Ираном.

Это не означает, что Турция вернется к своей традиционной стратегической зависимости от США и их союзников, подходу, который определял турецкую внешнюю политику во времена холодной войны и десять лет после нее. Правительство Партии справедливости и развития стремится к стратегической автономии страны, а также к большей активности на Ближнем Востоке. Но оно также понимает, что такая политика не должна стоить Турции ее отношений с НАТО и США.

Турция принимает сложные усилия, чтобы сохранить свои старые отношения с Западом, одновременно устанавливая новые связи со своими мусульманскими соседями. Лидеры Турции понимают, что страна может лучше сохранить и усилить свое влияние на обе стороны, поддерживая хорошие отношения с каждой из сторон.

Мохаммед Айюб, "Project Syndicate", США

Мохаммед Айюб – профессор международных отношений в университете штата Мичиган и внештатный научный сотрудник в Институте социальной политики и согласия