Одной из первых удач будущего ЦАХАЛа в Войне за независимость, во многом предопределившей освобождение Верхней Галилеи и предотвращение вторжения ливанской и сирийской армий на израильскую территорию, стала операция "Метла", проведенная 4-го мая 1948 года.

Известна забавная история о предшествовавшей операции оригинальной психологической диверсии, организованной командиром Пальмаха Игалем Алоном и офицером его разведки Йерухамом Коэном.

Весной 1948-го, по мере приближения 15 мая, - даты завершения британского мандата - угроза потери разрозненных еврейских населенных пунктов, расположенных в восточной части Верхней Галилеи, которая при этом и сама была отрезана от основной территории страны, становилась все серьезнее.

После неудачной попытки захватить стратегическое укрепление - полицейский форпост в районе Неби-Йош, - переданный британцами арабам, положение лишь усугубилось. Присланный Генштабом из Тель-Авива для рекогносцировки Игаль Алон оценил положение как крайне опасное и, убежденный, что "лучшей защитой является нападение", предложил перехватить инициативу.

Собственно, с начала апреля отряды "Хаганы" уже перешли от оборонительной тактики к плану "Далет" - активным наступательным боевым действиям. Цель плана заключалась в обеспечении территориальной целостности областей, находившихся под еврейским контролем, которые по плану раздела должны были отойти будущему еврейскому государству, а также в подготовке к вторжению арабских армий, ожидавшемуся после ухода англичан.

В итоге Алон разработал и добился утверждения операции "Ифтах", суть которой состояла в захвате контроля над всей северо-восточной границей страны, от Метулы до Кинерета.

Вместе с Алоном на север, в Рош-Пину, прибыл и офицер разведки Йерухам Коэн. Коэн, родившийся в Тель-Авиве в семье йеменских евреев, еще пятью годами ранее стал создателем и первым командиром так называемого "арабского отделения" - диверсионно-разведывательной группы, действовавшей в тылу противника, выдавая себя арабов.

К концу апреля население большинства арабских деревень вокруг Рош-Пины по приказу сирийских офицеров покинуло свои дома, освобождая дорогу предстоящему вторжению. Остались лишь мужчины и вооруженные бойцы, пришедшие из-за границы. Кроме того, довольно значительное арабское население, около 12 тысяч человек, проживало в Цфате.

Силы, которыми располагал Алон - примерно два не слишком хорошо вооруженных батальона - допускали лишь один вариант действий: атаку всеми силами против одного правильно избранного слабого места противника.

Алон решил начать с уничтожения сопротивления бедуинских кланов, на протяжении многих месяцев терроризировавших своими нападениями проезжавших мимо евреев. Задача была определена следующим образом: уничтожить вражеские базы, терроризирующие транспорт в Галилее, разрушить опорные позиции для сил вторжения с востока, соединить Нижнюю и Верхнюю Галилеи широкой полосой еврейской территории. Назвали предстоящую операцию "Мататэ" ("Метла").

В тактическом отношении цель заключалась в изгнании вражеских отрядов с территории между северным побережьем озера Кинерет и долиной Хула, по обеим сторонам от трассы Тверия–Метула, вплоть до реки Иордан на востоке.

На проведение операции требовались деньги. В своих мемуарах Йерухам Коэн пишет, что, отчаявшись получить деньги из Генштаба, Алон обратился к состоятельному жителю Тверии Мино Гольдцвейгу. Среди ночи Коэн отправился из Рош-Пины в Тверию. Там, по указанию Гольдцвейга, управляющий банка выдал Коэну деньги, списав их с личного счета предпринимателя.

Деньги были нужны в том числе и для разведки. Под началом Коэна бойцы "арабского" подразделения, преимущественно уроженцы восточных стран, переодетые в соответствующие костюмы, вертелись в деревнях и на рынках, собирая информацию о количестве бойцов и о сроках вторжения армий Ливана и Сирии.

Возможно, именно тогда Алону и Коэну пришла в голову идея не только собирать сведения, но и распространять дезинформацию, подрывающую боевой дух противника. Например, о гигантских еврейских армиях, подступающих с юга.

Однако максимальные плоды принес, похоже, ложный слух о новом страшном оружии, имеющемся в распоряжении евреев. Будто оружие это - "сродни бомбам, придуманным евреями для американцев, что три года тому назад были сброшены на японцев". "Главная же опасность состоит не в самом взрыве, а в отравлении то ли воздуха, то ли воды, то ли всего вместе страшным ядом. Человек его не чувствует, но быстро умирает. Коварные евреи заготовили такие бомбы в большом количестве и того и гляди начнут осыпать ими бедуинов", - рассказывали агенты Коэна.

Жуткие, таинственные рассказы, расползавшиеся по долине, внезапно обрели свое подтверждение, когда накануне операции силы "Пальмаха" из минометов начали обстреливать арабские деревни к северу от Рош-Пины. Минометы были по большей части самодельные и особой эффективностью не отличались, разве что сильно грохотали при стрельбе. Тем не менее подготовленная слухами психика арабских бойцов не выдержала напряжения.

Когда подразделения первого батальона "Пальмаха" и ополчение из близлежащих еврейских поселков выступили из военного лагеря под Рош-Пиной и приступили к прочесыванию территории, оказалось, что значительная часть сил противника уже бежала на восток, в Сирию.

На следующий день дома в оставленных арабских деревнях были взорваны. Исключение составила лишь деревня Туба, жители которой заключили мир с евреями и впоследствии даже принимали участие в боях на стороне Израиля.

В результате операции дорога в Верхнюю Галилею была расчищена и стала доступной для обычного транспорта, не требующего конвоя и военного сопровождения. Одновременно с этим отсечение арабов Цфата и долины Хула от Сирии и Ливана сломило их боевой дух и предопределило дальнейшие победы евреев. В конце мая освобождение Восточной Галилеи завершилось.