Еврейские общины Европы были вынуждены усилить меры безопасности после того, как в парижском супермаркете злоумышленники застрелили четырех человек, а в Копенгагене в результате нападения на синагогу был убит охранник.

Для молодых евреев эта вспышка агрессивного антисемитизма стала шоком и тревожным напоминанием о Холокосте.

Мы приводим высказывания пятерых молодых евреев из разных стран Европы, включая датчанку, лично знавшую Дана Узана, убитого в Копенгагене.

Яэль, 24 года, Дания

Я испытываю противоречивые чувства. С одной стороны я ощущаю себя в безопасности, но с другой – нет. Я знала, что рано или поздно нечто подобное должно произойти, так что для меня это не стало неожиданностью. Мы несколько раз просили власти, чтобы они усилили охрану.

Я обычно говорила "привет" Дану, когда видела его в синагоге. Один из моих лучших друзей, хоронивший Дана, тоже часто дежурит у синагоги, и вполне мог оказаться на его месте.

Я пошла в синагогу, когда там поминали Дана, но при этом мне было страшно. У меня есть американский бойфренд, и я думаю, что хотела бы эмигрировать. Мне кажется, я не буду чувствовать себя здесь в достаточной безопасности, чтобы растить детей.

Конечно, мне очень важно было увидеть соотечественников, которые пришли поддержать нас, но меня страшит весь этот расизм. Мусульман так часто обижают, так может и евреев тоже начнут?

Если припомнить историю еврейского народа, то становится ясно, что сейчас быть евреем в Европе небезопасно.

Вы видите, как это медленно надвигается. Точно так же было накануне Второй мировой войны: антисемитизм все растет и растет, и я вижу, что он снова приближается. Я не хочу погибнуть в Освенциме.

Николя, 25 лет, Франция

Быть французским евреем сегодня нелегко. Нас постоянно спрашивают, есть ли здесь у евреев будущее. Я думаю что да, есть.

Я не живу в страхе, но когда я иду в кошерный супермаркет, я не могу избавиться от мысли, что это место – возможный объект нападения.

Антисемитизм растет с каждым годом, и сами французы все больше и больше осознают, что он вырос. Наш президент поддержал нас и заявил, что Франция не будет Францией без евреев. Я с этим абсолютно согласен.

Кто-то из евреев хочет уехать в Израиль, и я их понимаю. Но я не поеду в Израиль только из чувства страха. Я думаю, если кому-то и нужно покинуть Францию, так это не евреям, а тем, кто насаждает ненависть.

Виктор, 21 год, Венгрия

Быть евреем в Восточной Европе – это отдельная история. Я всегда должен производить хорошее впечатление, потому что я – единственный еврей среди многих моих знакомых.

Когда я выхожу на улицу, то не могу надеть свою кипу или майку со Звездой Давида, потому что, когда я ношу их, то не ощущаю себя членом венгерского общества.

Я верю в перемены и в то, что еще на моем веку мы сможем изменить образ мышления людей. Я не хочу испытывать страх от того, что я – венгерский еврей. Я не хочу уехать отсюда и жить в Израиле, я хочу остаться и жить здесь.

Однако вторая по величине политическая партия Венгрии Йоббик – антисемитская, и это очень серьезная проблема. Сходная ситуация была перед Второй мировой войной. И нам надо что-то с этим делать, потому что мне не хочется верить, что все может повториться.

Лора, 20 лет, Лондон

Я не думаю, что жизнь молодых евреев в Лондоне заметно изменилась после всех этих нападений. Я всегда ощущала себя в безопасности и частью процветающей интеллектуальной общины.

Конечно, новость о нападениях шокировала нас, мы были расстроены и напуганы, но при этом ничего не изменилось.

Конечно, я и мои друзья размышляли о том, каково это, когда на тебя нападают, но эти нападения единичны. И пока мы не убедимся в том, что такое может случиться и здесь, рано сеять панику.

Мой отец с семьей в 1970-е годы уехал из Ирака в поисках спасения от ужасных преследований, и здесь они нашли это спасение. Нападения вызвали ужас и панику, но мы по-прежнему чувствуем себя в безопасности в Великобритании.

Итай, 21 год, Голландия

Сегодня быть голландским евреем довольно страшно.

Моя племянница с племянником ходят в ту же еврейскую начальную школу, куда ходил и я, только теперь ее охраняют солдаты с оружием.

Каждый раз, когда я встречаюсь со своими еврейскими друзьями, разговор заходит об угрозах и безопасности. Несколько лет назад такого не было.

Я не хочу сказать, что нужно постоянно чего-то опасаться, потому что когда люди перестают жить нормальной жизнью, террористы от этого только выигрывают.

Но я не вижу, как можно остановить такие нападения, я не могу с уверенностью сказать, что сделай мы то или это, через 10 лет все будет нормально. Так что я боюсь, что мои дети тоже будут жить в страхе.

И все же я считаю, что как еврею мне здесь безопасно. И я не думаю, что имеет смысл уезжать из Европы в Израиль. Я чувствую себя намного больше голландцем и европейцем, чем израильтянином. Мой дом – здесь.

Бенджамин, 21 год, Германия

Жизнь для немецких евреев не поменялась, однако быть евреем в Германии уже значит, что моя повседневная жизнь отличается от жизни других.

Да, эти нападения были страшными. Но я ходил в еврейскую школу и в синагогу, и перед ними давно уже дежурила полиция.

Я чувствую себя полноправным членом немецкого общества. Большинство моих друзей - не евреи. И все же носить кипу на улице по-прежнему невозможно.

Мне нужно подумать дважды, прежде чем сказать кому-то, что я еврей. Я знаю, что иногда лучше об этом умолчать.

Я сталкиваюсь с антисемитизмом, слышу оскорбления типа "этот грязный еврей".

Однажды я вместе со школой исполнял песню в память о жертвах Холокоста. Тогда ученики другой школы стали бросать в нас мелочью, а потом напали на нас.

Такое было всего несколько раз, и люди часто вступались за нас. Правительство также помогает тем, что открыто говорит об этом.

Но есть и новый тип антисемитизма, в основном обусловленный отношением людей к Израилю, хотя большинство евреев – не обязательно израильтяне. Многое из этого исходит от иммигрантов-мусульман.

Я считаю, что мы с ними можем сосуществовать, но этому мешает радикализм. И все же если здесь произойдет такое нападение, этого будет недостаточно, чтобы я захотел уехать. Здесь я чувствую себя дома.