Когда я слышу, что "до размежевания в Газе все было тихо", моя рука тянется к пистолету. Охранять поселения в Газе было намного дороже и сложнее, чем на Западном берегу. Из четырех израильских дивизий мирного времени две дислоцировались в Газе. Евреи жили в гуще враждебного населения, обеспечение их безопасности, свободного проезда жителей на израильскую территорию и обратно были сущим кошмаром.

Через год "итнаткуту", как его краткости ради называют даже ревнители чистоты русского языка, стукнет 10 лет. Но очередная война в Газе заставила подводить итоги, не дожидаясь круглой даты. Каждое обострение ситуации в секторе словно бы дает козыри в руки противникам шароновского маневра, поразившего всю страну. Но так кажется лишь при поверхностном анализе.

Нет, никто не обещал, что после ухода из Газы настанет тишь да гладь. Да, на это надеялись как левые, так и правые, но надежды изначально были слабы. Логично предположить, что если бы ФАТХ сумел сохранить свою власть в секторе, то сейчас в Газе царила бы такая же тишина, как на Западном берегу. Однако Израиль (по крайней мере, теоретически) не мог ни точно предсказать, ни предотвратить приход ХАМАСа к власти.

Впрочем, теории есть разные. Некоторые считают, что Шарон "Подразделения 101", Шарон поселений, Шарон Сабры и Шатилы, Шарон Храмовой горы не мог так быстро мутировать в голубя мира. Согласно этой теории, прекрасно зная расстановку сил в Газе, Шарон предвидел, что одностороннее размежевание закончится тем, что к власти придет ХАМАС. И сам "итнаткут", таким образом, был средством разделить Западный берег и Газу, приведя в последней к власти организацию, с которой никакие мирные переговоры заведомо невозможны. Как я уже писал в предыдущей статье, парадоксальным образом, по мнению многих правых перманентный конфликт - лучший выход для Израиля. Конечно, это классическая теория заговора и как таковая, скорее всего, должна быть отвергнута, но лишь по должном рассмотрении. В пользу теории говорит категорический отказ Шарона координировать отступление с Абу Мазеном, который надеялся представить размежевание как свое достижение, в противовес агрессивности ХАМАСа. В результате все получилось наоборот: ХАМАСу не составило труда убедить жителей Газы в том, что это он вооруженным сопротивлением изгнал сионистских захватчиков. Однако, скорее всего, Шарон просто не хотел создавать прецедент согласованного безвозмездного отступления, иначе появился бы повод требовать подобного и на Западном берегу.

Но зачем же, в таком случае, нужно было это размежевание? Мы, видимо, никогда не узнаем, каковы были дальнейшие планы Шарона, сорванные его болезнью. Перед выборами 2006 года он имел такой ресурс доверия и столь ошеломительное преимущество, что мог не излагать народу свою программу. И, насколько мне известно, даже его ближайшие соратники не рискнут с уверенностью сказать, что были в курсе всех потаенных замыслов тогдашнего премьера. Однако, безусловно, такие замыслы были и очень масштабные. То ли мирные переговоры, то ли дальнейшее одностороннее отступление - сегодня, гадать об этом нет смысла. Apropos роль личности в истории.

Так или иначе, "итнаткут" в конечном итоге не стал звеном в цепочке продуманных шагов опытного военачальника и политика. Обладает ли одностороннее отделение, в таком случае, самостоятельной ценностью? Для настоящих, идейных левых - безусловно. Для меня один из столпов левой позиции - в осознании того, что территории - НЕ НАШИ. Мы взяли их и пользуемся ими не по праву, они чужие, они принадлежат людям, живущим на них уже много поколений. Конечно, это нельзя понимать буквально. Обычно территория принадлежит стране, страна управляется властью, а власть, теоретически, принадлежит народу (если в стране диктатура, это - отдельная проблема). Ваша улица, ваш квартал и ваш город принадлежат их жильцам только опосредованно, через систему самоуправления. Однако у палестинцев и этого нет. На их территории хозяйничает власть, которую они не выбирают. Это и есть оккупация. На той же территории живут и другие люди, которые свою власть выбирают. Они живут по другим законам и обладают другими правами. Это - апартеид. Для этих людей власть, выбранная ими, но не палестинцами, отхватила лучшие куски земли. Это - грабеж и преступление, согласно Четвертой Женевской конвенции и просто общечеловеческой морали.

Искоренение оккупации, апартеида и грабежа на какой-либо территории - благо само по себе. Это благо как для палестинцев, так и для нас самих. Это источник радости для тех, кто хочет, чтобы наша страна жила честно и делала как можно меньше гадостей. Конечно, цена блага может оказаться непомерно высокой, но в расчетах конечного результата само по себе благо надо учитывать со знаком "плюс".

Теперь поговорим о цене. Когда я слышу, что "до размежевания в Газе все было тихо", моя рука тянется к пистолету. Охранять поселения в Газе было намного дороже и сложнее, чем на Западном берегу. Из четырех израильских дивизий мирного времени две дислоцировались в Газе. Евреи жили в гуще враждебного населения, обеспечение их безопасности, свободного проезда жителей на израильскую территорию и обратно были сущим кошмаром. Таково следствие программы "Пять пальцев" (кстати, за авторством Рабина), согласно которой гражданские поселения должны были "рассечь" сектор на несколько частей, затруднив сообщение между ними и став предлогом для постоянного пребывания в Газе крупных сил армии. Сегодня эта логика кажется безумной, но практически весь поселенческий проект создавался именно так. Более того, любой правый и сейчас с удовольствием разъяснит вам, что гражданские поселения на территориях "нас защищают".

Поселения и охранявшие их солдаты подвергались постоянным атакам террористов, зачастую успешным. Статистику терактов именно на территории сектора найти непросто, но любой израильтянин легко припомнит, что сообщения о них поступали постоянно. Одним из "знаковых" терактов, например, стало убийство семьи Хатауэль буквально накануне одностороннего отделения. Сейчас все говорят о ракетах, поскольку уход из Газы сделал минометные обстрелы неэффективными. А ведь когда-то не было у террористов лучшего развлечения, чем запулить несколько мин прямо через забор еврейского поселка. Всем, кто плачется о влиянии на детскую психику ракетных обстрелов (которое я ни в коем случае не умаляю), следует представить себе мины, рвущиеся на игровой площадке. Уход из Газы объективно спас жизни множеству израильтян.

Что касается ракет, то все почему-то забывают, что обстрелы начались за три года до "итнаткута", и ЦАХАЛ, даже находясь внутри сектора, не мог их предотвратить. Здесь важно помнить, что по результатам Норвежских соглашений ЦАХАЛ практически перестал контролировать Газу, и его функции свелись к охране существующих поселений. Поэтому во время Второй интифады уже говорили о "наземном вторжении в Газу" - армия не стояла в гуще палестинских кварталов, а должна была занять их с боем, как Дженин и Рамаллу. Возможно, постоянное пребывание ЦАХАЛА у границы с Египтом осложнило бы контрабанду оружия, но вряд ли ее можно было полностью предотвратить. Пока что из всех способов прекращения ракетных обстрелов (включая период до "итнаткута") лучше всего работало перемирие с ХАМАСом. Печальный, но в чем-то забавный факт: когда-то противники размежевания умоляли Шарона оставить на месте хотя бы северные поселения - дескать, из-за них ракетчики не могут подойти к самой границе, и Ашкелон окажхется вне зоны обстрелов. На фоне нынешних сирен в Тель-Авиве и севернее над этими опасениями и впрямь можно посмеяться.

Шарону в наследство достались результаты переговоров в Табе, спешно проведенных уже при кровавом свете разгоравшейся Второй интифады и прекращенных из-за грядущих выборов, на которых Барак проиграл. Эти ныне забытые переговоры стали лучшим доказательством того, что мирный договор возможен и близок как никогда. Они были куда более серьезными и плодотворными, чем кэмп-дэвидская показуха. Позиции сторон сблизились настолько, что еще полгода технической доводки - и ставь подписи под аплодисменты всего мира. Однако пришедший к власти Шарон отказался возобновлять "переговоры под огнем". Ценой тысячи израильских и трех тысяч палестинских жизней он сломал хребет интифаде и стал национальным героем. Не факт, что эта кровавая баня имела смысл, но, с точки зрения Израиля, она увенчалась успехом. Однако и после наступления затишья Шарон пошел не на переговоры, а на одностороннее отступление из Газы. Это плохо. Но то, что мы все-таки оттуда ушли - хорошо.