В среду, 6 ноября, Иерусалимский мировой суд вынесет решение по долгоиграющему делу Либермана. Это будет важным событием не только для обвиняемого, его электората, но и для всей политической системы. Полное оправдание станет победой Либермана над прокуратурой и полицией. Если это случится, то по прошествии 17-летней работы всей нашей юридической системы, вполне правомочен вопрос: а куда делись деньги налогоплательщиков, ведь расследование сопровождалось и дорогостоящими заграничными командировками, и работой целых отделов? Первоначально обвинения в отмывании денег и мошенничестве достигли гигантских размеров, назывались суммы в миллионы долларов. Полиция преследовала Либермана везде, даже добралась до Кипра, где подозревали, что у Либермана остались счета, а после перебралась в заснеженную Белоруссию. Главные обвинения пункт за пунктом пришлось похоронить, и остался несчастный белорусский эпизод.

Согласно обвинениям, Либерман встречался в Минске с послом Зеэвом Бен-Арье, и тот показал ему секретный документ, полученный из министерства юстиции Израиля и направленный их коллегам в Белоруссии. Письмо касалось бизнес-интересов Либермана в этой стране, и посол Бен-Арье решил поделиться его содержанием.

Сам Либерман не отрицает, что действительно видел копию этого письма, но говорит, что сразу разорвал его и спустил в унитаз. Впоследствии, будучи министром иностранных дел, Либерман-де оказал давление на назначение советника восточноевропейского отдела министерства Бен-Арье на пост израильского посла в Латвии. Прокуратура пытается доказать, что абсолютно соответствующий всем критериям кандидат проталкивался на это место исключительно благодаря протекции министра – это его плата за прошлые заслуги.

За исключением затаившего обиду бывшего заместителя министра Дани Аялона, все в МИДе эту версию отметают, в том числе гендиректор МИДа Йоси Галь (ныне посол во Франции). Дипломаты подтверждают, что министр никак не вмешивался в работу комиссии по назначению. Да и сам главный свидетель обвинения Дани Аялон выглядит достаточно неубедительно: вначале он поддержал позицию Либермана, а впоследствии, не обнаружив себя в списках кандидатов в депутаты Кнессета от НДИ, изменил свои показания. Можно ли верить такому свидетелю?

Шанс на полное оправдание весьма велик, в связи с чем в прокуратуре и полиции нервничают. Этим и объясняется интервью журналистов «Гаарец» с недавно вышедшей в отставку главой экономического отдела государственной прокуратуры Авией Алеф. Речь шла исключительно о деле Либремана, и г-жа Алеф обрушила свой гнев на юридического советника Иегуду Вайнштейна и фактически объявила его в целенаправленном развале дела. Наконец-то нашлась та пресловутая невестка, которая и должна ответить за напрасно потраченное прокурорскими время и наши деньги.

Кстати, министерство юстиции немедленно отреагировало на статью в «дружественной» Либерману «Гаарец». Минюст напомнил, что БАГАЦ отклонил апелляцию против закрытия дела Либермана, а решение о закрытии дела было принято с учетом мнения подчиненных самой Авии Алеф.

Суд у нас вполне независимый, и маловероятно, что он будет печься о чести полицейских мундиров.

Однако ряд аналитиков допускают, что в судебном решении Либермана ожидает не так называемый «калон», а легкая форма порицания. И отделается он символическим наказанием, а следовательно, сможет сразу вернуться на пост глава МИДа.

Третий вариант еще менее вероятен: Либермана признают виновным в нарушении общественного доверия. Тогда прокуратура потребует наложения судимости и устранения его из политики. Уйдя из Кнессета и не став министром, он сможет вернуться в политическую жизнь лишь на следующих выборах. Но, повторяю, третий вариант самый фантастический.

Газета «Гаарец» припомнила Либерману его слова о том, что даже при осуждении без судимости он уйдет из Кнессета. Полагаю, что до этого не дойдет.

Большая часть русскоязычных израильтян болеют за своего политика и желают ему полного оправдания. Любой другой вариант, даже уход Либермана из политики всего лишь на время, станет ударом и для НДИ, и для всей русской улицы, так как другой силы, способной защищать его интересы, – нет.