Беседа с Ханохом Баркатом, председателем фонда социальных инвестиций

Уважаемый, Ханох Баркат, вы являетесь председателем фонда социальных инвестиций "Дуалис", а в прошлом руководили инвестиционным фондом "Айпекс", который является, например, обладателем контрольного пакета акций компании "Тнува".

- Я руководил фондом "Айпекс" 11 лет. Деятельность фонда заключалась как в помощи новым компаниям, так называемым стартапам, так и в развитии новых технологий в сфере хай-тека, связанных с финансовыми рисками. Одной из последних сделок в этом фонде в мою бытность было приобретение контрольного пакета акций телефонной компании Безек. По образованию я инженер, закончил Технион. Несколько лет назад я ушел с должности руководителя "Айпекса" и сегодня занимаюсь социальными инвестициями.

Как случилось, что вы настолько изменили курс? Ведь не могло же это произойти внезапно?

- Каждый человек в течение жизни проходит какой-то процесс развития. В деловом мире это все больше проявляется в том, что люди начинают задаваться вопросом о смысле происходящего. Это ясно видно на примерах из жизни деловых людей Уолл-Стрита. Говоря о смысле, я имею в виду нечто большее, чем деньги и инвестиции.

На первом этапе эти поиски привели меня к волонтерской работе в общественных организациях. В процессе этой деятельности я невольно задался вопросом: можно ли повысить результативность их работы? И чем больше я этим занимался, тем мне становилось более понятно, что использование в социальной сфере управленческих механизмов из мира серьезного бизнеса может привести к эффективным изменениям в работе этих организаций.

На первый взгляд, это кажется несовместимым?

- Да, мне говорили, что я пытаюсь соединить несовместимое. Ведь в бизнесе важен конкретный результат, а в общественной работе – сам процесс. Но за эти годы мы создали фонд "Дуалис", который занимается социальными инвестициями. Они приносят прибыль, но не прибыль является их целью, а реакция на нужды общества. В частности, мы занимаемся проблемами занятости среди социально слабых слоев населения. Это молодежь из группы риска, люди с ограниченными возможностями, заключенные после освобождения. Речь идет о тактике, принятой в бизнесе, но с другой целью.

Сегодня примеров такой деятельности становится все больше и не только в Израиле, не правда ли?

- Совершенно верно! Я приведу пример. Двадцать лет назад, когда я говорил, что занимаюсь инвестициями высокого риска, никто не понимал, что это такое. Сегодня это – обычное дело. То же самое происходит и с социальными инвестициями. Пока это кажется странным и не очень понятным. Но, я уверен, еще несколько лет и инвестирование в развитие социальной сферы станет своеобразным промежуточным звеном между деловым миром и миром социальных инициатив. Именно такой подход я считаю правильным, так как он позволяет держаться золотой середины, не впадая в крайности ни в ту, ни в другую сторону. И, кроме того, он отвечает моральным запросам общества.

Уточните, пожалуйста, вы оказываете реальную помощь людям и при этом преуспеваете и с финансовой точки зрения? Как это возможно?

- Во-первых, наша деятельность касается только организаций с ограниченной ответственностью. Это означает, что мы не занимаемся пожертвованиями и не работаем с разного рода общественными организация, а только с полноправными предприятиями.

Это рестораны и кафе, в которых работают молодые люди из групп риска. Скажем, кафе "Рингельблюм" в Беэр-Шеве, ресторан-гурмэ "Лилит" в Тель-Авиве, где мы сотрудничаем с общественной организацией "Элем". Магазин одежды в Яффо "Женский дворик в порту".

Скажем, кафе "Рингельблюм" это наш совместный проект с организацией "Свет в пустыне" и муниципалитетом Беер-Шевы. Оно стало местом работы для молодежи из группы риска в возрасте 16-18 лет в районе "Далет" - не самом благополучном районе города. Или великолепный ресторан "Лилит" в Тель-Авиве, где работает один из лучших израильских шеф-поваров, и в то же время ресторан предоставляет возможность молодым людям 16-17 лет учиться здесь профессии, зарабатывать и приобретать необходимые жизненные навыки. Большинство из них бросили школы, а сюда их принимают с условием, что они будут учиться и работать. Они находятся здесь по полтора-два года под присмотром социальных работников.

Каждое такое предприятие работает и получает прибыль, но, с другой стороны, оно не стремится к максимальной прибыли. Например, обычный ресторан имеет 10-15% прибыли, мы довольствуемся 5-7%, а остальное идет на общественные цели - на зарплату социальному работнику или инструкторам, которые занимаются с подростками.

Когда-то если отец хотел, чтобы его сын стал кузнецом, то посылал его в подмастерья. Мы по такому же принципу готовим молодых людей к профессии повара или официанта.

Наша программа состоит из трех частей: тренинг жизненных навыков, приобретение специальности, трудовой опыт. После окончания программы молодые люди призываются на службу в армию или устраиваются на работу.

Насколько удается подросткам, ставшими участниками ваших проектов, вести затем нормальную жизнь обычных граждан?

- Сегодня у нас уже есть исследования Бар-Иланского университета и университета им. Бен-Гуриона, которые говорят о том, что 90% подростков, прошедших нашу программу, через несколько лет смогли успешно адаптироваться в жизни. Не забывайте, что мы говорим о молодых людях, большинство из которых не просто бросили школу, а уже привлекались к уголовной ответственности.

Хотя это, конечно, вопрос: как измерить эффективность нашей работы? Есть такое понятие как "оценка общественной деятельности" (SOV), но оно недостаточно известно сегодня. Это в мире бизнеса легко судить об эффективности труда, а вот измерить пользу, которую ты приносишь обществу…

Ну да, там, где главное - деньги, все легко измеряется. Но должны же у вас быть какие-то критерии, чтобы понять, стоит ли этим заниматься?

- Одним из направлений работы нашего фонда как раз и является разработка таких показателей, чтобы иметь возможность сравнивать деятельность разных социальных предприятий. Например, мы подсчитали, во сколько обходится государству один подросток, бросивший школу в возрасте 16-18 лет? Выяснилось, что ежегодно примерно семь тысяч подростков этого возраста оставляют школу, и еще столько же формально считаются учениками, но школу не посещают. Вместе это около 15 тысяч - огромное количество детей, немалая часть из которых вовлекается в уголовную среду, попадает в зависимость от наркотиков. И государство затем затрачивает огромные средства на их реабилитацию. Поэтому, переоценить значимость подобных проектов невозможно, несмотря на множество возникающих в связи с ними вопросов.

А как вы решаете, какое предприятие поддержать: стартап, сеть кафе, магазин или что-то другое?

- Для этого мы сотрудничаем с общественными организациями, которые занимаются теми же проблемами, и с органами государственной власти, в частности, с Министерством социальных дел, в котором уже есть понимание того большого потенциала, который заложен в самой этой идее. Ведомство социального страхования также сопровождает наши проекты, видя в них дополнительную возможность трудоустройства для разных слоев населения.

Мы ведь работаем и с молодежью после 18 лет, так как с этими молодыми людьми фактически никто не занимается. И с инвалидами, которых сегодня в Израиле более 200 тысяч с инвалидностью более 70%. Лишь малая часть из них, способных и желающих работать, трудоустроены. Мы занимаемся также солдатами, которые закончили службу и не могут найти работу, и хроническими безработными. На мой взгляд, проблема трудовой занятости является одной из основных для успешного развития общества.

Потому что именно работа определяет общественный статус человека?

- Да, но это только личностный аспект, а есть еще и социальный. Какое влияние на общество оказывает тот факт, что целые секторы населения не могут достойно зарабатывать на жизнь и чувствовать себя полноценными и созидающими членами общества? Человек, который ничего не создает, не может не ощущать внутреннюю опустошенность.

Скажите, а ваш личный поиск смысла, который "выше денег и инвестиций", увенчался успехом?

- Нет ни одного дня в моей работе без чьей-то личной волнующей истории. Вот совсем недавно молодой человек, который был участником нашего проекта, призвался в армию и там закончил один из курсов. На торжественную церемонию по этому поводу он пригласил весь коллектив, в котором работал. Парень сказал: "Вы - моя семья", и все приехали. Это не ординарное событие, в коллективе обычного кафе вы не встретите ничего подобного.

Так что, то, чем я занимаюсь сегодня, значит для меня гораздо больше, чем просто бизнес или общественная деятельность. Еще пример. В одном из наших ресторанов, если кто-то не приходит на работу, директор на следующий день обязательно интересуется, в чем дело, и это очень сильно действует на ребят. Забота создает ощущение семьи. Это как круги на воде, которые расходятся от брошенного камня. Начиная какой-то проект, мы задействуем и самих подростков, и их семьи, и коллектив предприятия. И все они становятся единой средой, одной большой семьей, в которой всем есть дело до каждого.

Подготовила Марина Бухарова

Перевод Галит Шайкевич