За последние недели Барак Обама нажил себе врагов в лице журналистов-новостников, которые напрасно дежурили у телетайпов, ожидая сообщения об американской атаке. Недобрым словом поминают его и граждане Израиля, потратившие часы в очередях за противогазами. Все это время Обама, как маятник, склонялся то в одну, то в другую сторону. И сегодня решение Белого дома по Сирии звучит невнятно – военный удар «еще возможен». Обаме в любом случае не позавидуешь: отменив объявленную операцию, он будет выглядеть болтуном, бросающим слова на ветер, а отдав запоздалый приказ об атаке – нерешительным лидером. Впрочем, таковым он, вероятно, и является.

Барак Обама начал свою деятельность на посту президента США с каирской речи, в которой предрекал новую эру отношений между Западом и мусульманским миром. Он раскритиковал своего предшественника Джорджа Буша-младшего за бессмысленные войны и обещал вывести американские войска из Афганистана и Ирака. За это Нобелевский комитет авансом присудил ему премию мира.

Но оказалось, что благие намерения хозяина Белого дома не вписываются в новые реалии. События «арабской весны» поставили западный мир в тупик. И в Ливии Обама поступил ровно так же, как поступил бы на его месте Буш, – поддержал повстанцев массированными ударами с воздуха и способствовал свержению режима Каддафи. В русле традиционной американской политики прозвучал два года назад призыв Барака Обамы к отставке Асада, а также обозначение «красных линий» враждебных режимов, после которых США начнут действовать. Для Ирана это было обогащение урана, для Сирии – применение химического оружия.

Поэтому, когда Белый дом официально заявил, что ядовитый газ 21 августа использовали войска Асада, регион начал готовиться к войне. Американские эсминцы уже шли к берегам Сирии, но тут маятник Обамы качнулся в другую сторону. Было ли это колебание вызвано угрозами Ирана, позицией России, опросами населения или выходом из игры Великобритании, но президент решил поставить вопрос о военной операции на голосование Конгресса.

Формальной необходимости в этом не было. По закону президент США может своей властью отдавать приказ о военных действиях, если они продолжаются не более 60 дней. Эксперты резонно предположили, что Обама не хочет воевать, и отказ Конгресса одобрить операцию должен стать основанием для ее отмены. Это было бы в духе президента-демократа – смириться перед выражением народного мнения.

Однако команда Обамы начала активную кампанию, разъясняющую необходимость удара по Сирии. Сам президент записал несколько интервью и обратился к нации, убедительно доказывая, что Асад должен быть не только лишен своих смертоносных арсеналов, но и наказан. Бездействие, по словам Обамы, приведет к тому, что сирийский режим еще не раз использует химическое оружие против своих граждан или других стран. Безнаказанность Сирии поощрит Иран к дальнейшим ядерным разработкам. Обозреватели лишь недоумевали, почему при такой уверенности в своей правоте Обама медлит с началом операции и ждет разрешения законодателей. Впрочем, израильские СМИ скептически назвали выступление Обамы «обращением президента, который не хочет войны, к народу, который тоже не хочет войны».

Но окончательно запутала всех реакция Белого дома на предложение России о передаче контроля над химическими запасами Сирии международному сообществу. Обама назвал его перспективным, хотя и небесспорным и попросил Конгресс отложить голосование.

В Вашингтоне должны понимать, что идея Москвы, с готовностью подхваченная Дамаском, может быть лишь способом тянуть время. Не случайно Россия выступила против проекта резолюции США, Британия и Франция, требующего точных сроков реализации этих мер и санкций в случае их невыполнения. Кроме того, осуществить контроль над химическими запасами Дамаска будет крайне трудно, если не сказать – невозможно. Даже если Асад откроет все свои арсеналы для представителей ООН (а на этот счет есть большие сомнения), вряд ли реально проинспектировать объекты в стране, охваченной гражданской войной. А главное - лишение Асада химического оружия не станет возмездием за убийство полутора тысяч мирных жителей и не заменит предупреждения Дамаску и его союзникам.

Но эти вопросы без ответов не помешали Бараку Обаме воспользоваться инициативой России для отсрочки от военного вмешательства. До сих пор непонятно, куда качнется маятник в ближайшее время. Чего вообще ждет президент: максимальной легитимации для атаки на Сирию или повода, чтобы отменить эту атаку. Скорее всего, Барак Обама как человек и политик не хочет воевать, но как президента США – его вынуждают к этому обстоятельства. Поэтому он надеется, что обстоятельства в лице Конгресса, России и Асада сами примут за него решение.