Вот несколько моментов, которые стали бы известны израильской общественности в первые дни Войны Судного дня - если бы тогдашние средства массовой информации хотя бы отдаленно напоминали современные СМИ: легендарный министр обороны Моше Даян погружен в глубокую депрессию, разглагольствует о поражении и разрушении Храма, гибели еврейского государства.

Сирийские танки близки к захвату Голанских высот, а оттуда намерены совершить рывок в Иорданскую долину и долину Хула. Наши силы в районе Суэцкого канала отступают перед натиском египтян - десятки убитых, сотни захвачены в плен, отставлены многие укрепленные пункты.

Арсеналы пусты, наблюдается нехватка военных, чтобы направить на помощь воюющим на фронтах. Невообразимый брадак в штабах, среди командного состава. Начальник генштаба Городиш не в состоянии взять под контроль армейских командиров, которые подчиняются ему непосредственным образом. Некоторые полагают, что он вообще не способен вести военные действия.

Это лишь незначительная часть информации, которая стала бы известна гражданам в тылу. Все это сопровождалось бы круглосуточным вещанием из студий главных телеканалов, где сидели бы сотни экспертов и военных корреспондентов, которые разъясняли бы телезрителям, почему Израиль находится на краю гибели. Каждый из них занимал бы позицию того или иного генерала, с презрением отзываясь об остальных. Но все (кроме, разумеется Рони Даниэля) были бы едины во мнении, что имеет место реальная и ощутимая угроза существованию государства Израиль.

На местах находились бы сотни корреспондентов, которые сообщали бы гражданам о царящем хаосе, о сотнях убитых и раненых, о быстром продвижении египтян и сирийцев и полной потере контроля за происходящим со стороны израильского руководства. Каждый из корреспондентов, стремясь получить свое эфирное время, изображал бы происходящее в апокалиптических тонах, не скупясь на ужасные подробности. Они поднимали бы в эфир солдат, а те взывали бы о помощи. Родители видели бы своих детей в совершенно кошмарной ситуации. Другие родители сходили бы с ума от страха, что, возможно, они больше никогда не увидят своих сыновей.

С другой стороны, был бы соблюден важный принцип свободной прессы, роль которой сообщать обществу правду, не скрывать от граждан информацию, даже если она страшная и угрожающая. Право граждан знать обо всем и всегда. В реальном времени. Проблема. Столкновение важных ценностей. И нет однозначного ответа, какие из них более важные.Журналист 10-го канала Ярон Лондон, в канун Судного дня, 40 лет спустя после тяжелейшей в истории Израиля войны, признал, что поведение СМИ в эти дни было ужасным. СМИ даже не пытались проверить информацию, которая поступала из армейских источников, от пресс-секретаря ЦАХАЛа, сообщавшего о том, как наши отважные войска теснят врага. Никто из корреспондентов не сообщил о подлинном положении на фронте.

Излишне говорить о том, что сегодня подобное произойти не могло. И потому, что СМИ изменились до неузнаваемости, и потому, что каждый солдат сегодня носит в кармане сотовый телефон с камерой. И скрыть правду было бы невозможно. Эта правда могла бы привести к массовой панике и оказать прямое воздействие на солдат, воюющих на фронте.

Вполне возможно, что сегодня мы не победили бы в той войне. На площади вышли бы десятки тысяч манифестантов. Гнев вылился бы на головы политиков и генералов. Так это было во время Второй Ливанской войны, когда пресс-служба позволила журналистам свободно находиться в зоне боевых действий. С одной стороны, достойное решение, с точки зрения демократии и свободы СМИ. С другой, это парализует способность армии вести военные действия.

Следут честно признать, в определенных критических ситуациях принцип свободы СМИ и право общества на информацию не являются задачей первостепенной важности.

Яэль Паз-Меламед, «Маарив»