Признаюсь честно: прифрендил в Фейсбуке Николь Райдман, завороженный ее вызывающе сдержанной элегантностью. Но, сделав несколько шагов в этом увлекательном для любого мужчины направлении, неожиданно набрел на тему, которая с трудом умещается на коврике у ног. Даже у таких.

Титульный Израиль почему-то не любит успешных людей и всеми силами старается выпихнуть их из себя. Вот такая тема. Ни больше, ни меньше.

Николь Райдман, владелица модного бутика ”Madame de Pompadour” на Кикар ха-Медина, недавно организовала в Израиле гастроли Филиппа Киркорова. Я не одеваюсь на Кикар ха-Медина и не являюсь поклонником таланта Киркорова. Но трезво понимаю: предприятие такого рода может не быть успешным только в одно случае - если оно супер-успешное.

В сериале “Меушарот”, в котором снимается моя бук-френд (да, да, она еще и в сериале снимается!), пять благополучных дам - не поголовно блондинок, обсуждают разные израильские проблемы. В том числе и гастроли Киркорова. На телеэкране им вторит с телеэкрана же популярный телемен Яир Лапид, со снисходительной улыбочкой рассуждающий про этого "русского Майкла Джексона". Нет, не стали его гастроли событием для Израиля, не стали...

А много ли примеров супер-успеха в Израиле последних двух десятилетий мы можем привести? В политике, в литературе, в искусстве, в бизнесе?

На наших глазах вознеслись и вернулись на землю Г. Лернер, основавший в Израиле выгодную для клиентов, а не для самой себя финансовую кампанию, В. Гусинский, купивший долю в "Маариве" и открывший телеканал RTVi, М. Черной, безответно пытавшийся приватизировать национальную телефонную кампанию.

Кто-то из них дал правоохранительным органам повод для наезда, на кого-то наехали без повода, но результат один: все сошли с дистанции. А Л. Невзлин, безвыездно проживший в Израиле несколько лет, даже на нее не выходил. А Л. Леваев, единственный из "русских", вписавшийся в высшую элиту, недавно эмигрировал в Великобританию.

Привожу эти имена не для того, чтобы обозначить "русскость" проблемы "стеклянного потолка", а только потому, что русскоязычному читателю лучше знакомы истории их успеха. Но финалы этих историй, при всей непохожести героев, почему-то очень схожи. Почему? Конкурентная борьба? Ограниченность израильского рынка? Личные мотивы?

И да, и нет. Кроме понятных и преодолимых причин, есть еще и мощное сопротивление среды. Сопротивление необъяснимое, если учесть, что любой успех в масштабах страны может принести этой стране только благо. Рабочие места, которые создают крупные предприниматели, налоги, которые они платят, средний уровень жизни, который поднимается вслед за ними, пусть даже и не так быстро, как их собственный, - все это несомненное благо. Но Израиль изо всех сил сопротивляется и всеми силами пытается опустить поднявшихся. Почему?

Кстати, первым об этом в конце 90-х громко заговорил совсем не русскоязычный Моше Бадаш, основатель "Пиканти" – сети магазинов, специализировавшихся на недорогих продуктах с усиленной мясной тематикой. Плоть от плоти израильского общества, преуспевающий, как казалось, бизнесмен, он неожиданно заговорил о том, что его бизнесу не дают развиваться, все время пытаются съесть. Вместе с мясной тематикой.

В те времена русскоязычная публика была не столь подвержена промывке мозгов, как сегодня, и бизнесмен искал выхода на этот сектор через мою фирму, активно занимавшуюся тогда PR-проектами. Он искренне недоумевал: почему государство ставит ему подножки, изо всех сил стараясь его окоротить? А вскоре закрыл все свои магазины и пропал.

Обращаясь к репатриантам с полезными советами, старожилы любят приводить в пример Эфраима Кишона, который приехал в Израиль, не зная ни слова на иврите, выучил его и стал всенародным писателем. Но почему-то с тех пор ни с одним из приезжих писателей это чудо преображения на Святой земле не повторилось.

В Израиле существует целый Институт иврита - учреждение, финансируемое из госбюджета и укомплектованное религиозными американками, которым поручено знакомить израильскую публику с неивритской литературой. Догадываетесь, с какой?

Эксперимента ради спросите своих ивритоговорящих друзей или сослуживцев, кого из современных русскоязычных писателей, живущих здесь, в Израиле, они читали? Или хотя бы слышали о них? Можете даже назвать несколько знаковых для вас фамилий - реакция будет предсказуемой.

Что ж ты удивляешься, Николь, что израильтяне не знают Киркорова?! Тут и Высоцкого больше знают в виде чая, хотя замечательные переводы Михаила Голдовского знакомы любому интеллигентному читателю. Увы, не ивритскому, для которого они, в общем-то, и сделаны.

Ошибку с Кишоном титульный Израиль больше никогда не повторял. Сам же писатель, стартовав с вершин иврита на вершины Парнаса, закончил свою жизнь в долинах Швейцарии, предпочитая издаваться на гойских языках.

Все нашумевшие достижения израильского хай-тека, которые принесли славу и деньги их изобретателям, тоже почему-то находят поддержку заграницей, куда их авторы вскоре и отбывают вместе с своими хвалеными еврейскими мозгами. Едва ли не каждый год в биографии очередного кандидата на Нобелевскую премию мы с гордостью читаем, что он родился и начинал свою карьеру в Израиле. А почему уехал, кто-нибудь у них спрашивал?

Это, разумеется, не мешает израильским газетам подсчитывать процент евреев среди Нобелевских лауреатов. Об этом феномене патриотизма Анатолий Лившиц высказался когда-то в «Бесэдере?»:

Как евнух забывает об изъяне,

Превознося достоинства султана,

Так много лет горды израильтяне

Успехами евреев в прочих странах.

Пожалуй, единственным примером стабильного успеха является в Израиле карьера А. Либермана, но она-то как раз полностью и построена на противостоянии местному истеблишменту. И началась успешная политическая карьера нынешнего министра иностранных дел в 1997 году, когда его, генерального директора министерства главы правительства, спихнули с высокого кресла высокопоставленные партийцы, недовольные возрастающим влиянием "русского" функционера.

"Ну и где теперь эти партийцы, а где Либерман?" - могли бы злорадно спросить соратники министра. Но автор, не являясь его соратником, задается более общим вопросом: может быть, стиль Либермана и есть наиболее продуктивная модель отношения к родине-мачехе, выталкивающей своих сыновей из дома?

...Нет, наверное, я просто сгущаю краски. Наверное, все отнюдь не так мрачно. И родина-мать искренне любит своих сынов и ждет их с распростертыми объятиями не только на бирже труда и на избирательном участке. И всячески содействует и радуется их успехам себе же во благо. Ведь Израиль, как мечтали его отцы-основатели, - национальный очаг для всех евреев, а значит у всех здесь равные возможности. Маэстро, урежьте ха-Тикву! Николь, потанцуем?