Когда левые называют юных головорезов "трудными подростками", они в большей степени характеризуют свое мышление, чем этих хулиганов. Как правило, бандиты не выдают ни малейших признаков беспокойства, напротив, они наслаждаются, создавая проблемы и подвергая опасности других людей.

Почему тогда они используют оправдывающие формулировки, называя малолетних преступников "трудными подростками", а массовых убийц - "душевнобольными"?

Еще в XVIII веке левые из всех сил избегали признания того простого факта, что некоторые люди просто сознательно принимают решение делать зло. Левые использовали всевозможные оправдания, от бедности до несчастного детства, чтобы найти объяснение и оправдать зло.

Люди, которые, пережив бедность или несчастное детство, или и то и другое, стали достойными и успешными людьми, игнорируются. Так же как и зло, совершенное людьми, воспитанными в богатстве и привилегиях, в том числе царями, завоевателями и рабовладельцами.

Почему для многих левых зло является слишком сложным понятием? Основная повестка дня левых - изменение условий. Но что, если эта проблема - внутренняя? Что, если на самом деле проблема заключается в человеческом упрямстве?

Руссо отрицал это в XVIII веке, и левые отрицают это до сих пор. В чем причина? В самосохранении.

Если государственные институты, к контролю над которыми так стремятся левые, окажутся не самыми важными факторами мировых проблем, то какая роль достанется левым?

Что, если семья, культура и традиции оказывают более позитивное влияние, чем постоянно придумываемые левыми блестящие новые правительственные "решения"? Что, если поиск "глубинных причин преступности" далеко не так эффективен, чем изоляция преступников?

Жесткие факты показывают, что в течение десятилетий применения столь презираемой левыми интеллектуалами традиционной практики количество убийств сокращалось, а после того как в 1960-х годах стали применяться блестящие новые идеи левых, начался взрывоподобный рост преступности и насилия.

Что произошло в 1960 году, когда старомодные представления о сексе были заменены блестящими новыми идеями левых о введении в школах так называемого "полового воспитания", призванного сократить количество подростковых беременностей и венерических заболеваний?

В течение многих лет количество подростковых беременностей и венерических заболеваний снижалось. Но внезапно, в 1960-х годах, эта тенденция изменилась, побила все рекорды.

Одним из старейших и наиболее догматичных крестовых походов левых всегда было разоружение, как отдельных людей, так и целых народов. И снова левые фокусируются на внешних вещах - в данном случае на оружии.

Если бы проблемой было оружие, то законы о контроле оружия дома и международные соглашения о разоружении за границей решили бы ее. Но если проблемой являются злые люди, которых не заботят ни законы, ни страдающие от их действий люди, то разоружение делает достойных, законопослушных людей более уязвимыми для них.

Казалось бы, раз вера в разоружение является одной из главных особенностей левых, начиная с XVIII века, у них должно быть множество доказательств, подтверждающих их убеждения.

Однако они почти никогда не пытаются приводить какие-либо доказательства снижения уровня преступности и в частности убийств в результате введения контроля над огнестрельным оружием. Они просто предполагают, что, конечно же, жесткий контроль над огнестрельным оружием снизит количество убийств.

Но упрямые факты не подтверждают этого предположения. Именно критики контроля оружия полагаются в большей степени на эмпирические данные, которые можно найти, например, в книгах Джона Лотта "Больше оружия, меньше преступлений" и Джойса Ли Малькольма "Оружие и насилие".

С разоружением народов все обстоит еще хуже. И Британия, и Америка пренебрегали своими вооруженными силами в период между двумя мировыми войнами, в то время как Германия и Япония вооружались до зубов. Многие британские и американские солдаты поплатились своими жизнями за недостаток военной техники в их странах во время Второй мировой войны.Но что есть эти простые факты в сравнении с ошеломляющим видением левых?

Томас Соуэлл