На минувшей неделе глава "Аводы" Шели Яхимович официально заняла пост председателя оппозиции. В интервью NEWSru.co.il она рассказала, почему отказалась войти в правительство Нетаниягу, и где, по ее мнению, можно взять средства, которые позволят избежать сокращения бюджета. Поделилась Яхимович и планом работы на "русской улице".

Что означает для вас пост главы оппозиции?

Это работа над созданием действенной альтернативы правительству Нетаниягу. Меня мало заботят церемонии и почести, и мне не столько важен почет, который воздают председателю оппозиции как одному из семи символов власти. Значительно важнее суть – нужно быть постоянной альтернативой правительству, доказывая это на деле, в том числе при помощи законодательной деятельности.

При этом очень важно не говорить автоматически: "Если он за, то я против". Если правительство делает что-то, что ты считаешь правильным, нужно его поддерживать. На мой взгляд, это один из главных экзаменов председателя оппозиции. Нужно думать о том, как принести израильтянам пользу.

На каких направлениях вы собираетесь сосредоточиться?

Главный вопрос, стоящий сейчас на повестке дня – это бюджет и закон о хозяйственном урегулировании. Их подготовил бывший министр финансов Юваль Штайниц при участии Нетаниягу, и сейчас преемник Штайница Яир Лапид представляет его тому же Нетаниягу. Это просто фарс! Жалко бензин тратить.

По крайней мере, Лапид заявил, что обойдется без водителя…

Не слышала об этом, но если это так – то он неправ. У министра финансов и так мало времени. У него круглосуточный рабочий день, в машине он должен работать, а сидя за рулем делать это сложно…

Но хочу вернуться к вашему вопросу. Глава правительства сам написал этот бюджет, он знает его лучше, чем Лапид. Так что это просто смешно. Мы все время говорим о честности в политике. Если накануне выборов ты говорил одно, а после них делаешь совершенно другое, как после этого можно ожидать, что граждане будут верить политикам?

Вы говорите о том, что собираетесь стать действенной альтернативой. О том же говорила и Ципи Ливни, возглавлявшая оппозицию в Кнессете 18-го созыва. Ей это не удалось. В чем разница между ней и вами?

Начнем с того, что Ливни занимала министерские посты. Она была министром иностранных дел в правительстве Ольмерта, и у нее была практическая возможность для реализации своего видения мирного урегулирования. У нее была целая каденция в правительстве, разделявшем ее позиции.

Наша концепция гораздо шире, она говорит о людях. Нельзя всю политику сводить к мирному процессу. Человек – исходная точка нашего мировоззрения. Ведь что такое "государство", "народ"? Прежде всего, это люди, конкретные люди, с их нуждами, повседневными заботами о жилье, образовании для детей, здоровье и пенсии. Наше мировоззрение объединяет все это: сионизм, заботу о безопасности страны, стремление к миру, но, прежде всего, обеспечение гражданам возможности достойно жить.

У нашей партии есть четкая идеология. С ней можно соглашаться или нет, но оппозиции необходимо идеологическое содержание, иначе оно того просто не стоит.

Вы возглавили оппозицию, значительную часть которой составляют ультраортодоксальные партии. Сможете ли вы взаимодействовать, ведь и у ультраортодоксов есть идеология, сильно отличающаяся от той, которой придерживается "Авода"?

Хочу напомнить, что я отказалась вступать в коалицию с "Ликудом" и ультраортодоксами…

И теперь вы оказались с теми же ультраортодоксами в оппозиции.

В коалиции ты можешь выбирать партнеров, в оппозиции такой возможности нет – нужно взаимодействовать с теми, кто находится там вместе с тобой. Между нами есть идеологические различия, есть вопросы, в которых нам никогда не достичь согласия.

Я борюсь за гражданские браки, за право на гражданское захоронение, против диктата религиозного истеблишмента. Мне удалось предотвратить расширение полномочий религиозных судов. В этих вопросах нам общий язык не найти.

Но в том, что касается социальных проблем, обеспечения подобающих условий жизни, мы вполне можем сотрудничать. И мы должны знать, в каких вопросах возможен диалог, а в каких необходимо отстаивать свои принципы, не идя ни на какие уступки.

Около недели назад Арье Дери заявил, что толком с вами еще не говорил. Можно ли наладить партнерские отношения с ШАС, если вы не общаетесь с одним из лидеров партии?

Я никого не бойкотирую. В то же время я считаю, что людям, сидевшим в тюрьме за преступления, несовместимые с общественной деятельностью, в политике не место. Я предложила соответствующий законопроект, который, к сожалению, был отвергнут. Незапятнанная репутация – это не дополнительная строчка в резюме политика, а основополагающее требование.

Хочу напомнить, что пост председателя ШАС занимает Эли Ишай. Мы уже провели несколько встреч, в которых приняли участие все лидеры оппозиционных партий, и все они поддержали мою кандидатуру на пост председателя оппозиции. Никто не оспаривал мое право занять эту должность. Я уверена, что мы сумеем наладить взаимодействие. Это непростая задача, но работать нужно с тем, что есть.

Два самых острых вопроса на повестке дня Израиля – бюджет и призыв харедим на военную или альтернативную службу. "Авода" и ультраортодоксы придерживаются противоположных позиций. Как вы сможете бороться с правительством?

Что касается равного распределения обязанностей – я считаю его необходимым. Мой сын – офицер ЦАХАЛа, и это часть нашей семейной традиции. Я была офицером, мой отец сражался в Войне за независимость. Это также и часть традиции партии "Авода". Служение своей стране, участие в ее жизни, солидарность и забота друг о друге – все это дает израильтянам армейская служба.

В этом вопросе у нас с ультраортодоксами значительные разногласия. Но тот, кто возлагал надежды на Яира Лапида, считая, что он решит вопрос равного распределения обязанностей, обманулся в своих ожиданиях. Лапид не собирается трогать харедим. Взгляните на предложенный им бюджет. Он обещал "забрать у ультраортодоксов", но в бюджете этого нет. В отличие от него, я не считаю, что экономические проблемы Израиля можно решить, призвав нескольких ультрарелигиозных юношей. Это демагогия. Причем даже демагогические заявления он не собирается реализовывать.

Но главная битва, будет, безусловно, за бюджет. Когда говорят о сокращении бюджета, о снижении ассигнований на образование и здравоохранение, люди думают, что их это не коснется. Но это ошибка. Обычным семьям придется тратить больше, чтобы получить нормальное медицинское обслуживание, чтобы обеспечить детям хорошее образование.

Повышение НДС на 1% означает, что каждый раз, отправляясь в магазин, вы будете тратить там больше денег. Все станет дороже. Повышение на 1% подоходного налога означает, что вы будете меньше зарабатывать. Все разговоры Лапида о вымышленной "Рики" из Хадеры… "Рики" предстоит получать удар за ударом от человека, возмущавшегося тем, что средний класс стал банкоматом правительства. Они говорят о "новой политике", но это "старая политика" в ее худших проявлениях.

Исход выборов приблизил вас к креслу главы правительства или отодвинул от него?

Мне не было пророчества о том, что я стану премьер-министром. Если говорить о цифрах, то нас поддержали на 100.000 человек больше, чем на предыдущих выборах. Это немало, хотя не буду скрывать – мы рассчитывали на большее. Я верю, что первый экзамен мы сдали успешно. Он заключался в том, что мы не вошли в коалицию просто ради того, чтобы греть кресла.

У партии "Авода" была генетическая особенность – ползти в любое правительство, независимо от ситуации, платформы партии и личности главы правительства. С трудом, но мне удалось покончить с этой тенденцией. То, что наша партия возглавляет оппозицию, позволяет нам стать альтернативой. Когда избиратели поймут, что правительство им вредит, не обращает на граждан ни малейшего внимания, и что есть сионистская альтернатива, у нас будет реальный шанс придти к власти.

То есть вы не жалеете о том, что отвергли предложение Нетаниягу стать министром финансов?

Я хотела бы стать министром финансов, реализующим нашу экономическую программу. Это факт. Причина, по которой я отвергла это предложение, заключается в том, что я поняла: учитывая выдвинутые Нетаниягу условия, ограничения им моих полномочий, заняв пост министра финансов, я стала бы проводником политики Нетаниягу. Я бы просто предала своих избирателей.

Фактически, Нетаниягу предложил мне делать то же, что делал Юваль Штайниц, а сам хотел сохранить позицию "главного министра по экономическим вопросам". Именно это произошло с Лапидом. Но должно же быть хоть какое-то соответствие между предвыборными лозунгами и тем, что ты делаешь после выборов.

Оппозиция – достойное место. Мы согласились с волеизъявлением избирателей. Если бы я могла реализовать в правительстве Нетаниягу хотя бы 30% от моего мировоззрения, я бы, возможно, вынесла бы вопрос на рассмотрение конференции "Аводы", предложив партии принять решение демократическим путем в связи с изменившейся ситуацией.

Но ситуация осталась прежней. Прежним остался и сам Нетаниягу. Число тех, кто устроился на работу через посреднические конторы, будет расти, жилье станет еще менее достижимым, пенсионерам будет еще тяжелее, работников ждет еще большая эксплуатация. И я не стану палачом, который приведет в исполнение вынесенный Нетаниягу приговор.

И все же – если бы вы приняли предложение Нетаниягу, за счет чего вы бы сокращали бюджет?

Сокращения можно избежать. Приведу один пример из многих. Мертвое море, принадлежащее всем нам, отдано в концессию семейству Офер. Дочерняя компания их концерна, "Кимикалим ле-Исраэль", получила в минувшем году чистую прибыль в размере семи миллиардов шекелей. Она выплатила в казну отчисления в размере 4%.

Такое возможно только в странах третьего мира – магнат получает доступ к природным богатствам и использует это для личного обогащения. Если повысить размер отчислений до 30% – а о большем я не говорю – то только за счет этого казна пополнится двумя миллиардами шекелей.

Я верю в сбалансированную политику, в конкуренцию на рынке, в то, что частный капитал, создающий рабочие места, это благо для экономики, в то, что таланты нужно поощрять. Но государство не должно снимать с себя последнюю рубашку и отдавать ее счастливчикам, позволяя им бесконтрольно использовать природные богатства.

Эти средства могли бы пойти, к примеру, на развитие образования. К сожалению, политический курс, которым Нетаниягу следует с 2003 года, когда он стал министром финансов, остается неизменным. Не меняются и те, кого доят и давят – это средний класс и бедные.

Яир Лапид ввел новый термин для определения среднего класса, вы его уже упомянули – "Рики Коэн". Что из себя представляет ваша "Рики Коэн"?

По его мнению, Рики Коэн – учительница, зарабатывающая 10.000 шекелей. Хочу его просветить: таких учительниц не существует. Скорее всего, Рики уже работает через посредническую контору. Ведь теперь не только охранники и уборщицы, но и значительная часть учителей, социальных работников, медсестер и даже программистов работают именно так. Моя Рики Коэн принадлежит к среднему классу или бедным слоям населения.

Судя по всему, ваше определение "среднего класса" отличается от того, что подразумевает Лапид.

Это очень широкий термин. Но мой долг – заботиться не только о среднем классе, но и о бедных. Подумайте: половина работающих израильтян получают зарплату меньше 5.500 шекелей. Мы заботимся об этих людях, но беспокоимся и о среднем классе, о тех, кто получает приличную зарплату.

Мы хотим, чтобы они продолжали жить в достойных условиях. Ведь даже для них своя квартира становится мечтой, а о том, чтобы купить квартиру детям они и не мечтают. И Лапид нанесет ощутимый удар по карману Рики Коэн: она будет платить больше налогов, больше тратить. Скорее всего, пострадает и фонд повышения квалификации – ее единственная накопительная программа.

Средний класс огромен, в нем есть более зажиточные и более бедные. И заботиться нужно обо всех работающих, а не о тех, кто принадлежит к 20% состоятельного населения – как об уборщицах и охранниках, так и о врачах и университетской профессуре. Все они имеют право на достойную жизнь.

После выборов в партии "Авода" началось настоящее брожение. Депутат Маргалит обвиняет вас в провале на выборах, бывший генеральный секретарь Кабель – в том, что вы хотите установить в партии личную диктатуру. Председатель "Гистадрута" Эйни считает, что решение остаться в оппозиции было ошибочным. Не беспокоит ли это вас?

Так выглядит демократия. Мы остались одной из немногих демократических партий, а по данным Израильского института демократии, мы самая демократичная из них. Я предпочитаю бурную демократию тихой диктатуре. В партиях, которыми руководит диктатор, такой, как Либерман в НДИ или Лапид в "Еш Атид", такого брожения нет, потому что лидер отдает приказ: "Отрубить его политическую голову". Я принимаю это брожение, и принимаю с любовью. Я говорю: "Знаете что? Давайте проверим, поддерживают ли члены партии мою кандидатуру". Я готова в самый короткий срок провести выборы на пост главы "Аводы".

Праймериз без долгой подготовки всегда выгодны действующему руководству.

Не уверена. Я готова к тому, что мое лидерство будет оспорено, но лучший способ сделать это – провести выборы. Пусть члены партии решат, кого они хотят видеть на посту председателя. Это демократия, и никогда нельзя знать, чем закончатся выборы. Но я верю, что одержу на них победу.

Вы упомянули одну генетическую особенность "Аводы", но есть и другая – она пожирает своих председателей – Барака, Мицну, Переца…

Это часть политического пути, на который я вступила, не питая иллюзий. Я верю, что если мне удалось изменить ДНК партии в одном вопросе, то справлюсь с этим и в другом. Но делать это я буду не диктаторскими методами, а руководствуясь верой в свои лидерские качества.

В ходе предыдущего интервью NEWSru.co.il, накануне выборов, вы сказали, что рассчитываете на поддержку русскоязычных избирателей. Эти надежды оправдались?

Это не совсем точная цитата. Я говорила о том, чтобы вернуть доверие избирателей из бывшего СССР, о том, что наша повестка полностью отвечает нуждам русскоязычных израильтян, будь то люди с академической степенью, матери-одиночки, те, кого беспокоит жилищный вопрос и пенсионное обеспечение. Я говорила о том, что это будет долгий процесс.

На последних выборах выходцы из бывшего СССР отдали нам значительно больше голосов, чем на предыдущих. Но наша работа с населением не строится "под выборы". У нас много молодых активистов, которые называют себя "Поколение 1,5". Они в равной степени владеют как русским, так и ивритом. Их дедушки и бабушки голосовали за НДИ из-за Либермана, но внуки разделяют наши ценности. Мы уделяем этому направлению большое внимание. Недавно начал работу новый кружок, получивший название "Русская улица, угол "Аводы"". Они делают очень интересные вещи.

Согласно послевыборному опросу нашего сайта, поддержка "Аводы" на "русской улице" не превысила двух процентов…

По нашим данным, этот показатель гораздо выше – около 6%. Мы также заметили, что стали сильнее в ряде городов, где проживает много выходцев из бывшего СССР, например, в Бат-Яме. Конечно, 6% – не повод для гордости, но это значительно больше, чем 1%, полученный на предыдущих выборах.

Но мы знаем, что партии часто "ухаживают" за той или иной группой населения, чтобы забыть о ней сразу после выборов. Достаточно вспомнить классический фильм "Салах Шабати".

Это не про меня. Я работаю круглый год. Не обещаю того, что не смогу сделать, и делаю больше, чем обещаю. Предвыборная кампания – период, который я не люблю. Вместо того, чтобы делать, ты ездишь и говоришь. Настоящая работа – между предвыборными кампаниями. Мне есть, что предъявить избирателю, в том числе и русскоязычному. Борьба против программы "Висконсин", против урезания пенсионных пособий. Так что с моей точки зрения, времена "Салаха Шабати" остались в прошлом.

Беседовал Павел Вигдорчик