Статистика, учили нас Ильф и Петров, знает все, оставляя обществу право рассуждать о причинах тенденций. Итак, Центральное бюро статистики ко Дню семьи опубликовало сведения о количестве израильских пар, живущих вместе, но не заключающих формальный брак. Таковых у нас 73 тысячи пар – в 2 раза больше, чем десять лет назад. Чай, не Европа и не Америка, у нас в гражданском браке живут лишь 5 процентов пар, а вот в Дании таковых 26, в Голландии – 20, в Штатах – 11%, и только в католической Италии примерно как у нас – 6%.

У меня на глазах своя репрезентативная группа – команда тридцатилетних выпускников израильских вузов, обладателей второй степени, по большей части коренных уроженцев страны, отслуживших в армии, из вполне благополучных семей среднего класса плюс. Это окружение сына моей жены, который вырос с этими ребятами в новом Рош ха-Айне, городе, изначально населенном военными и людьми востребованных профессий, которые где-то 25 лет назад решили комфортно воспитывать троих детей вдали от тель-авивских соблазнов и пороков, не слишком беспокоиться, когда те забредут на соседнюю улицу, учить их в нормальной, не богемной школе и проводить вечера в дружном семейном кругу на собственной лужайке два на четыре метра. Так получилось, что парень был единственным «русским» в классе, и других друзей детства у него нет. Так вот эти ребята, их старшие братья и сестры, однокурсники нашего «наблюдаемого» по Тель-Авивскому университету, т.е. все поголовно не имеющие проблем с гиюром сабры из традиционных израильских семей не желают заключать брак в раббануте. У всех у них жесткая идеологическая установка не кормить вымогателей от религии. Дальше следуют варианты – гражданский брак в Болгарии или на Кипре, хупа с реформистским раввином как уступка бабушкам и дедушкам, либо абсолютно светская вечеринка и брачный контракт о совместном проживании, то есть, юридический документ, регламентирующий имущественные и прочие права партнеров, их будущих детей, признаваемый государством и его институтами.

Поскольку эти молодые люди долго учатся, ждут призыва, потом служат, теряют год на сдачу психотеста и на переход в гражданское состояние, потом получают академические степени и начинают восхождение по карьерной лестнице с минимальных стартовых зарплат, не позволяющих даже думать о собственном жилье, все мыслимые сроки у них сдвигаются. Скажем, семья ортодоксов к этому возрасту уже обзаводится четырьмя детьми и пятый на подходе, а эти только обдумывают житье. Для сравнения, мы в 22-23 года уже заканчивали институты, а к 25-ти благополучно женились. «Моя репрезентативная группа» начинает семейную жизнь с «пробного брака», имитации семьи, где щенок или котенок на первых порах подменяют ребенка. Они притираются, иногда расстаются (общественное мнение уже не предъявляет к девушке каких-либо претензий), и по большей части вполне сознательно приходят к прочному союзу, где кроме чувств уже работают вполне взрослые разумные факторы. Интересно? Возможно, поэтому у них, не в пример моему поколению, значительно меньше разводов.

Дальше скупые данные статистики свидетельствуют, что 63% израильских семей имеют детей, 24% детей не имеют и примерно 12% - семьи с единственным родителем. Вопрос: эти 24 процента не могут иметь детей? При нынешних достижениях израильской медицины, когда у нас весь СНГ лечится от бесплодия, сильно сомневаюсь. Очевидно, они себе пока детей не могут позволить. Позволяют себе иметь много детей ортодоксальные и арабские семьи. Причем цифры ЦСУ дают среднюю температуру по больнице: «средний размер семьи в Израиле -3,7 человека, среди евреев -3,5 человека, среди арабов – 4,7 человека. Среди евреев у 13,5% семей – четыре и более детей, среди арабов эта цифра превышает 30%».

Бытие определяет сознание, и самые малочисленные семьи проживают в районе Тель-Авива, статистически здесь приходится в среднем 3,2 человека на семью. Ну да, в моем Рамат-Гане, даже не в Тель-Авиве, сносная, пригодная для жизни трехкомнатная квартирка сдается за 4 тысячи, вот и получается салончик с выгороженным компьютерным местом для работы одного, супружеская спаленка с аналогичным рабочим местом - для другого, и крохотная детская в 9-12 метров для 1,2 ребенка, как на полтора землекопа. Отсюда и бездетные семьи, их в нашем самом комфортном для жизни городе 42,3%, а потом идут Хайфа, Ришон, Ашдод, недалекая от Тель-Авива Петах-Тиква. Зато самые многодетные еврейские семьи проживают в Иудее и Самарии - 4,7 человека на семью. И вовсе не обязательно (говорю вам как бывший житель Ариэля), что во всех местах Иудеи и Самарии свято блюдут идеалы религиозного сионизма. Двухэтажная пятикомнатная квартира, вполне пригодная для воспитания троих детей, не вилла, замечу, не коттедж, стоила в 1994 году, как сейчас помню, 102 тысячи долларов. Достроенный коттедж народ покупал за 120-130 тысяч «зеленых», а небольшая вилла стоила минимум 160. Ладно, вернемся к нашим баранам. Исключительно за счет религиозного и арабского секторов городом с наименьшей долей бездетных семей оказался Иерусалим - лишь 24% проживающих здесь семей не имеют детей и, понятно, что там живет большинство семей с детьми в возрасте до 17 лет (55% от общего числа). Далее в этом списке следуют Ашдод, Петах-Тиква, Ришон ле-Цион и Хайфа. А в Тель-Авиве «бубочка» - число семей с детьми до 17 лет - не больше 31%. Количество семей, состоящих из одного родителя и детей в возрасте до 17 лет, у нас сравнительно невелико – 107 тысяч или 6% от всех семей. Доля таких семей, пишут, также ощутимо возросла за последние десять лет. Тогда их было не более 89 тысяч. И совершенно мне непонятно, почему по числу родителей-одиночек лидирует Хайфа. Еще интересная сигнальная цифра: количество незамужних одиноких мам за последние десять лет выросло с 8,4 тысячи до 13,5 тысячи, то есть, на 60%.

Матери–одиночки в массовом количестве появились вместе с Большой алией. Репатриация прошлась по ней рекордным числом разводов - как на доисторической, так и в Израиле. Там, по вполне понятной причине, потому, что не каждый супруг был согласен на переезд, а здесь эмиграция вывернула наружу все старые семейные трещины, доведя их до раскола. Серьезный процент наших мужиков оказался слабым, не готовым к потере социального статуса, а женщина - куда более выживаемой. Специальность, приобретенная скорее из престижных, а не практических соображений – врач, учитель, музыкант - оказалась востребованной, а кормилец-деловар провалился. Особенно невыносимой оказалась эта перемена для патриархальных кавказских семей.

Институт матерей-одиночек образца начала 90-х сыграл с бедными женщинами злую шутку. Работая на полную ставку, она теряла пособие, как и в случае учебы в университете или приобретения самого скромного автомобильчика. Очень немногие матери-одиночки нашли в себе силы не соблазниться на худую синицу в руках и, ценой невероятных усилий, как лягушечка, сколотили масло. Я думаю, что Нетаниягу каденции-96, советуя Вике Кнафо пойти учиться, сильно лицемерил.

Если вы помните, работники Института национального страхования в 90-е годы любили проводить внезапные рейды по квартирам матерей-одиночек и обнаруживать там притаившегося сожителя, изыскивать факты постоянного мужского присутствия в неполной семье. Не знаю, как обстоит дело сейчас, но мне представляется, что для многих современных женщин неполная семья – осознанный выбор. Появилось много женщин, вполне самостоятельных, крепко стоящих на ногах, которым муж в ипостаси так и не выросшего ребенка абсолютно не нужен. Его вполне компенсирует… выпрошенная сыном или дочерью собака. А партнера для разового или постоянного секса эти эмансипированные женщины в нашем горячем климате легко находят.

Весьма просвещенный и симпатичный религиозный мракобес Моше Фейглин называет Бней-Брак – "город без женщин", а Тель-Авив – "город без мужчин". Дальше просто восхитительно: "Тель-Авив – это город гомосексуалистов и матерей-одиночек, город, в котором быть мужчиной нелегитимно. Если вы гетеросексуальный мужчина, в Тель-Авиве вы чувствуете почти что необходимость извиняться за это. Неспроста лидеры социального протеста Став Шафир и Дафни Лиф – женщины. Тель-Авив является символом подрыва института семьи в Израиле. В Тель-Авиве выросло больное поколение детей матерей-одиночек. У них нет отца, поэтому они думают, что их папа – это Биби, и требуют от него хлеб и работу".

Предлагая раздать молодым парам и демобилизованным солдатам землю бесплатно, «отчего цены на квартиры снизятся и, соответственно, снизятся цены на продукты питания», этот старший экономист считает, что настоящая причина социального протеста другая. «Главной причиной протеста является увеличение количества семей без отца. Основа института семьи – это отец. Когда его выводят за рамки, это уже не семья».

Биби, конечно, не самый лучший папа, но остальные на его фоне просто жестокие отчимы, а мост между матерями-одиночками и потенциальными гомосексуалистами, которых они воспитывают, проведенный Фейглиным, просто глупость. В СССР после войны было огромное число вдов, матерей-одиночек. И что, их дети сплошь и рядом стали гомосексуалистами? Я вам больше скажу, процент гомосексуалистов в обществе, независимо от того, преследуют их на государственном уровне или, напротив, приравнивают в правах к остальным, остается неизменным.

Фейглин лукавит по поводу папы-Биби. Также сухая статистика свидетельствует, что если 28% израильских семей в той или иной форме обращались за помощью к социальным работникам, то доля таковых среди матерей-одиночек не превышает 15%.Значит, они чувствуют себя крепче и уверенней. Четыре процента незамужних женщин решаются самостоятельно завести ребенка, для них биологический отец по большей части лишь разовый донор спермы, либо в таковой банк они и обращаются. Число таких самостоятельных, хорошо зарабатывающих и интересных, по уверению психологов, женщин только растет, и они могут себе позволить жить в Тель-Авиве. Мне кажется, что Моше Фейглин ведет себя как российский провинциальный политик (а он таковым региональным от поселенцев Иудеи и Самарии и является), науськивающий свой электорат на москвичей. Вся Россия ненавидит Москву и москвичей и мечтает туда переехать. Перед социальными протестами был опубликован интересный отчет, согласно которому 70 процентов опрошенных израильтян мечтали жить на бульваре Ротшильд в Тель-Авиве. Все остальное – перепев старой басни про кислый виноград.

И не надо петь песню, что Тель-Авив не Израиль, а Москва – не Россия. Просто провинция за столицей поспевает медленно.

Другое дело, что западная цивилизация порождает крайний индивидуализм, а высокое экономическое положение целой категории граждан и равные права и зарплаты мужчин и женщин привели повсеместно к увеличению числа незамужних и неженатых, бездетных, но вполне удовлетворенных собственной жизнью людей. В Стокгольме коллега из наших показал мне богемный квартал, в котором раньше, в XIX - начале ХХ века жили рабочие со своим семьями, а теперь эти небольшие квартиры в стиле арт-нуво облюбовали люди творческих профессий. Они, говорит, очень болезненно относятся к вторжению на свою территорию и в частную жизнь, до восьмидесяти лет женихаются, пару дней в неделю живут попеременно друг у друга, а остальное время прячутся в свои норки.

Достаточно патриархальный, как мне двадцать лет назад казалось, Израиль меняется на глазах. Он по-прежнему напоминает не соприкасающиеся друг с другом концентрические круги, но границы размываются, его сотрясают политические, социальные и демографические бури, в сухом остатке которых - бесстрастные сводки, подобные вышеприведенной. А статистика, как известно, знает все.