Интервью с Анджеем Молендой (Andrzej Molenda) – психологом кафедры социологии и психологии религии Института религиоведения Ягеллонского университета в Кракове, автором книги «Роль образа Бога в возникновении экклезиогенного невроза».

Polityka: В своей работе вы использует выражение «отравление Богом». Может ли Бог разрушить сексуальную жизнь человека?

Анджей Моленда: Определенный образ Бога – вполне. Он может быть вплетен в религиозность, а также в защитные механизмы, функционирующие в нашей личности. Таким образом он оказывает влияние на сексуальность, на восприятие сексуальной сферы как более или менее ценной. Например, он может усилить чувство вины.

- Как выглядит этот образ Бога?

- Очень многие люди входят в сознательную жизнь с образом Бога, сходным с образом родителей. В этом восприятии отражаются некоторые черты родительских фигур: если родители угрожали и наказывали, Бог может представляться так же. Если в вопросе сексуальности отец или мать придерживаются принципа табу, в воспитании многое строится на угрозах и наказании. Чем строже родители, тем более строгим становится образ Бога, а в сочетании с неверным религиозным воспитанием увеличивается вероятность возникновения экклезиогенного невроза. По мнению многих психологов, занимающихся этой темой, такой невроз вызывает неправильное религиозное воспитание.

- Каковы симптомы экклезиогенного невроза?

- Симптомы похожи на проявления других неврозов, то есть они могут быть очень разнообразны. Впервые уже в 1956 году их описал немецкий гинеколог Эберхард Шетцинг (Eberhard Schaetzing). Его заинтересовали проблемы в сексуальной сфере у глубоко верующих христианских пар. Он описал множество симптомов, в частности, импотенцию, безразличие, чувство вины и чрезмерного стыда в отношении сексуальности. Вся телесная сфера воспринималась такими людьми искаженным образом. В наиболее острых случаях это означало полную психическую неспособность к сексуальным контактам. Шетцинг возлагал вину за такое положение вещей на церковный догматизм. Сейчас в классификации психологических расстройств термин невроз заменяется другими диагностическими терминами, однако в разговорном языке он остается.

- Можно ли обрисовать масштаб проблемы, связанной с экклезиогенным неврозом?

- Немецкий медик и теолог Клаус Томас (Klaus Thomas) утверждал, что десять процентов всех неврозов имеет экклезиогенную природу, однако детальных исследований на эту тему нет. Если учесть, что психическое состояние людей ухудшается, можно предположить, что масштаб проблемы увеличивается. Мы живем в обществе, где уже почти 50 процентов людей страдает разного рода психическими расстройствами, и часть из этих расстройств, это, несомненно, экклезиогенные неврозы. Некоторые исследователи говорят, что в легкой форме – это явление повсеместное и оно может иметь национальный характер в соответствии с национальными особенностями религиозности. Вопрос о масштабе явления – это, в сущности, вопрос о масштабе проявления незрелой религиозности, так как она является одним из факторов, способствующих появлению такого рода неврозов. У скольких людей перед глазами стоит образ грозного Бога, а религиозные чувства, сводятся к запретам, приказам и мотивации страхом? Я боюсь, на это вопрос не в состоянии ответить никто.

- Этот грозный Бог – это патриархальный Яхве из Ветхого Завета, который убивает Онана за непослушание?

- Библеисты могут на это возразить, так как из разных книг Ветхого Завета можно вывести разные образы Бога. Между тем личность с предрасположенностью к неврозам может найти в Ветхом Завете подтверждение своему образу карающего Бога, который угрожает человеку, может у него что-то отобрать, сделать ему больно, навязать специфические требования, в том числе в сфере сексуальности. Такой образ, встроенный в защитные механизмы личности может находить отражение в определенных расстройствах и затруднениях в сексуальной жизни.

- Один из психологов, которого вы цитирует в своей книге, говорит, что исток экклезиогенного невроза лежит в «ущербной теологии», которая формирует примитивную рабскую религиозность.

- В теологии – это своеобразное отклонение, но оно, к сожалению, повсеместно функционирует в культуре и религиозности отдельных личностей. Теология, опирающаяся на страх перед адом и вечными муками – это злоупотребление верой, особенно, когда на этом базируются все религиозные чувства человека. Это беда, потому что человек становится рабом своей религиозности. В концепции профессора Здзислава Хлевинского (Zdzisław Chlewiński) первый критерий для разграничения зрелой или незрелой религиозности – это образ Бога. Можно сказать, что вся индивидуальная религиозность выстраивается вокруг этого образа.

Когда в ходе терапии пациентов с экклезиогенным неврозом постепенно вырисовывается их образ Бога, он оказывается, порой, чудовищной фигурой. Это такой гибрид, который бессознательно используется психикой и влияет на всю жизнь индивидуума. Из распространенных образов, почерпнутых у родителей, из культуры, в церкви люди выбирают то, что соответствует их страхам, опасениям, неосознанным желаниям.

- Вы говорите, что навредить может также слишком раннее знакомство ребенка с религиозным миром. В Польше это, видимо, представляет проблему, так как уроки религии начинаются у нас уже в детском саду.

- Самая большая и наиболее изученная проблема касается слишком раннего вовлечения детей в религиозность при помощи Библии. Результат может быть таким, что ребенок поймет библейскую символику дословно, потому что он не способен ее понять. Это зачастую становится истоком инфантильной религиозности во взрослой жизни или напротив – отвержения религии вообще.

Комплексных исследований на тему уроков религии в Польше нет. Мы можем наблюдать лишь последствия. Если кто-то во взрослом возрасте страдает экклезиогенным неврозом, можно предположить, что одним из приведших к этому факторов могло быть неверное религиозное воспитание. Я не берусь говорить, каково у нас процентное соотношение хороших и плохих уроков религии. В целом, каждый, в том числе на невербальном уровне, транслирует тот образ Бога, какой представляется ему самому. Даже если учебник написан корректно, то человек, которые ведет по нему занятия, может своей интерпретацией сформировать совершенно искаженный образ Бога. Мне представляется, что неверный подход к знакомству детей с миром веры – это у нас, к сожалению, явление повсеместное. Дело не в содержании, а в расстановке акцентов. Нельзя начинать с рассказов о Божьей каре, ошибкой является и использование религии в воспитании. Для воспитателя это может быть удобно, однако это опасно для развития дальнейшей религиозности. Бог – это не родитель, который может рассердиться на ребенка и наказать за нарушения запрета, установленного родителями. […]

- Еще одним источником конфликта является полное расхождение между сексуальной этикой, которую провозглашает Церковь, и требованиями светского общества. Между спущенной сверху и жизненной сексуальностью – пропасть. Это не шизофреническая ситуация?

- Такие мнения есть. Но на мой взгляд, нет смысла спорить с принципами, с требованиями следовать заповедям, ожидать, чтобы Церковь разрешила использовать противозачаточные средства или жить сексуальной жизнью до брака. Моральные нормы и мир ценностей играют важную роль не только в религиозной сфере, но и в психологической жизни человека.

Важно изменить акценты духовности, чтобы второстепенные вещи не становились главнее первостепенных. Прежде всего, нужно изменить отношение к сексуальности на позитивное. Немецкие ученые писали, что неврозы вызывает конфликт между церковной и светской моралью. Но это различие всегда существовало и будет существовать, проблема в том, чтобы церковная мораль не функционировала исключительно в категориях запретов и наказаний. Речь идет о том, чтобы указать путь к достижению моральных целей не столько через приказы, сколько через зрелую религиозность, потому что именно она служит источником силы, любви, внутренней радости и, как следствие, морального поведения.

- Польская церковь занимает довольно рестриктивную позицию.

- Она наверняка неоднородна, в ней есть разные течения. Необходимо искать источники зрелой религиозности и здоровой духовности.

- Еще есть отец Ксаверий Кнотц (Ksawery Knotz), который провозглашает, что секс божественен, а супруги должны им наслаждаться. О его встречах с глубоко верующими парами был снят фильм. Потрясает то облегчение, с которым эти пары воспринимают информацию, что в оральном сексе нет ничего дурного, и что он не превращает женщину в блудницу. Это демонстрирует, под каким давлением жили эти люди.

- Хорошо, что появляются подобные персоны, меняющие представление о том, будто тело – сфера подозрительная. Но идеальной была бы такая ситуация, когда сама вера и религиозность приводили бы супругов к умению радоваться сексу, а не факт, что так сказал им священник.

- Бывают ситуации, когда один из партнеров под влиянием учения Церкви в определенный момент отказывается от секса и, не считаясь с фрустрацией супруга, заявляет, что он уже выполнил свои обязанности, связанные с деторождением. Можно ли в таком случае подозревать экклезиогенный невроз?

- Такая ситуация требует анализа: это может быть невроз, искаженное понимание учения Церкви или столкновение с ложными доктринами.

- Могут ли вызывать невроз добрачные церковные курсы, где секс порой сводят исключительно к функции деторождения?

- Да, но я надеюсь, что таких ситуаций на таких занятиях уже не возникает.

- Все описанные в вашей книге примеры пациентов с экклезиогенным неврозом – женщины. Это совпадение или женщины больше ему подвержены?

- По сравнению с мужчинами, гораздо больше женщин участвует в религиозной жизни, поэтому они больше подвержены этой опасности. И это проблема Церкви, потому что в ней формируются такие внутренние формы религиозности, которые могут быть просто неудобоваримы для мужчин. Польская религиозность имеет женский характер. В традиционных богослужениях много печали, тоски, просьб, слезливости, а заодно мы видим там процессии, разную мишуру, ленты… Но радости в них нет.

Некоторые особенности религиозности могут, как я уже говорил, в зависимости от страны вызывать предрасположенность к неврозу. В Польше – эта особенность – образ карающего Бога, но одновременно есть Богоматерь, защищающая человека. У некоторых пациентов культ Богородицы становится попыткой бегства от страшного Бога, а это, в свою очередь, может быть проявлением отсутствия веры. Ожесточенность, с какой мы иногда сталкиваемся у людей, называющих себя неверующими, свидетельствует о том, что они глубоко обижены на Бога или на Церковь.

- Тем более что сам факт существование понятия экклезиогенного невроза нередко воспринимается Церковью как выпад против нее.

- Понятие в некоторой степени намекает на связь этого невроза с Церковью. В этом есть доля правды, так как для возникновения невроза необходимы два фактора: внутренняя предрасположенность и незрелая религиозность. И если такую религиозность через некоторых своих представителей продвигает Церковь, то мы можем возложить на нее вину за возникновение подобных неврозов.[…]

- Если человек подозревает у себя или у своих близких экклезиогенный невроз, где ему искать помощи?

- Или у психолога, или и у духовного лица, разбирающегося в данной теме. После постановки диагноза это может быть психотерапия или психотерапия, совмещенная с определенной реформой индивидуальной религиозности. В результате работы с терапевтом пациент может стать более зрелым в религиозном плане, но может и дистанцироваться от религиозности, даже отбросить ее, поэтому в лечебных учреждениях при церквях применяется двунаправленное воздействие. В ходе терапии пациент может перенять мир ценностей своего психотерапевта, в том числе его отношение к религии. Для меня самый большой парадокс экклезиогенных неврозов это то, что религиозность, которая может помогать, придавать сил и наполнять радостью, может также вредить человеку.

Иоанна Подгурска, "Polityka", Польша