Даже тысячи и тысячи межличностных конфликтов не могут создать одного межнационального

130 лет назад в России были введены «временные правила» об ограничении прав евреев и, в частности, установлены ограничения их приема в учебные заведения. Есть повод задуматься.

Антисемитизмом часто считают беспричинное желание чинить евреям неприятности или хотя бы тормозить их карьерный рост. Однако неприязнь не бывает беспричинной: в ее основе всегда – соперничество. Введение процентной нормы не было исключением. Отведенные еврейским учащимся десять процентов в черте оседлости, пять – в остальных частях империи и три – в столицах должны были оградить пока еще «неразбуженное», как выразился Александр Солженицын, прочее население от еврейской конкуренции.

Царское правительство полвека старалось включить евреев в «нормальную» жизнь, но чуть треснул обруч кагала, тут же принялось за политику дискриминации, всегда и всюду укрепляющую духовную изолированность национальных меньшинств. Разумеется, незаторможенный порыв еврейской молодежи к светскому образованию привел бы к повышенному ее присутствию в интеллектуальной элите. Но дети еврейских «выдвиженцев», а тем более их внуки, перестали бы быть евреями или по крайней мере выделялись бы своими политическими взглядами ничуть не более, чем успешнейшее немецкое меньшинство.

В США еврейские иммигранты тоже очень активно устремились к образованию и социальному успеху, что и там не могло не вызвать воркотни о еврейской угрозе. У государства, однако, хватило ума не поддерживать этот – подчеркиваю: естественнейший – протест, и эффект хотя и не очень быстро, но дал о себе знать. В 1940 году в смешанных браках состояли три процента американских евреев, а к 1990-му – больше половины. Политика пряника оказалась эффективнее политики кнута, соблазн оказался сильнее угрозы. В России же, заставив евреев пробиваться сквозь государственные препоны, которые ощущались ими как оскорбительно несправедливые, правительство своими руками порождало антигосударственные настроения еврейских радикалов. Казалось бы, это заставляло подумать о причинах, и правительство задумалось: по его мнению, еврейский радикализм служил лишним подтверждением мудрости дискриминационной политики.

Я не собираюсь обсуждать, способствовало бы или нет процветанию России массовое выдвижение евреев на видные места, настолько ясно, что такого быть не могло: ни один народ никогда не смирится с доминированием какого бы то ни было национального меньшинства, не согласится считать себя проигравшим в собственной стране. Но обретать успех в межнациональной конкуренции неизмеримо плодотворнее на творческом, а не на силовом поприще!

Если пробудить жажду образования в широких массах, если облегчить путь в университеты небогатым слоям, то меньшинство в населении автоматически окажется меньшинством и в элите. В русском народе вполне достаточно талантов, чтобы успешно конкурировать с кем угодно: когда в начале XIX века ничтожная часть российского населения – дворянство – оказалась охваченной творческим порывом, Россия практически за одно поколение создала величайшую в мире литературу. Но вместо того чтобы повторить подобный успех уже с разночинцами, правительство почти сразу же после закона о процентной норме для евреев, в 1887 году, издало так называемый «циркуляр о кухаркиных детях». Напомню: этот документ ставил целью при помощи имущественного ценза освободить гимназии и прогимназии «от поступления в них детей кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников и тому подобных людей, детям коих, за исключением разве одаренных гениальными способностями, вовсе не следует стремиться к среднему и высшему образованию». Было бы еще понятно, ограничивая «инородцев», продвигать «коренное население», но ограничивать и тех и других…

В позднее советское время, когда «разбужены» были уже миллионы, притеснения евреев при поступлении в вузы, по-видимому, мотивировались недостаточной их лояльностью, тогда как нелояльность эта и была большей частью вызвана притеснениями позднего сталинизма: в двадцатые-тридцатые еврейская молодежь блестяще показала свой советский патриотизм и на ниве индустриализации, и на полях сражений. Но когда их детей впоследствии стали резать на экзаменах при помощи позорных ухищрений…

А между тем никакого русско-еврейского межнационального конфликта в России нет, ибо у российских евреев нет особых национальных интересов внутри России: они не претендуют ни на отдельный язык, ни на отдельную территорию (Биробиджан тщетно ждет своих сынов), ни – что только и делает народ народом – на какую-то отдельную историческую миссию. Нет, каждый отдельный еврей, разумеется, стремится к благополучию либо самореализации и тем самым неизбежно сталкивается с какими-то русскими конкурентами, но даже тысячи и тысячи межличностных конфликтов не могут создать одного межнационального, ибо межнациональный конфликт – это конфликт коллективных наследуемых ценностей (если кому-то не нравятся слова «грезы», «иллюзии» или «фантомы»).

Поэтому все те, кто припутывает антисемитизм к серьезной политике, ставят личное выше общественного.

Александр Мелихов, "Невское время", Санкт-Петербург