Сейчас в нашей стране торжественно отмечают 200‑летие Отечественной войны 1812 года. Но мало кто знает сегодня, что свой вклад в победу русского оружия внесли и российские евреи.

Между тем, к 100‑летнему юбилею этой войны была издана книга Саула Моисеевича Гинзбурга «Отечественная война 1812 года и русские евреи», где можно прочитать о той помощи, которую евреи оказали русским войскам. Тогда евреи не рекрутировались в русскую армию. Только некоторым удалось поступить в русские войска добровольцами.

Денис Давыдов вспоминал, как в одной из стычек с французами улан из его отряда, будучи ранен, сумел зарубить французского егеря: «Сей улан, получив за этот подвиг георгиевский знак, не смог носить его. Он был бердичевский еврей, завербованный в армию».

Не могли евреи стать и русскими офицерами. Но главное было в том, что еврейские купцы исправно снабжали русскую армию всем необходимым, и за это неоднократно награждались русским правительством серебряными и даже золотыми медалями с надписью «За полезное» и «За усердие».

Генерал‑интендант русской армии и будущий министр финансов Егор Канкрин привлек к делам снабжения множество еврейских купцов.

Поставщиками русской армии были такие известные предприниматели, как Абрам Перетц, Лев Невахович, Исаак Адельсон, Соломон Гальперт, Моисей Кон и другие.

Еврейские купцы исправно доставляли продовольствие и фураж в армию и во время зарубежного похода. Как писал Гинзбург, «Франция в глазах правоверного еврейства являлась очагом вольнодумства и безбожия, Наполеон — исчадьем революции, восставшей не только против земной власти, но и небесной».

Евреи Российской империи боялись, что Наполеон хочет реформировать иудаизм в светском духе. Их духовные руководители осудили французское вторжение и призвали всячески помогать русским войскам.

Еще накануне войны евреи доставляли информацию о дислокации французских войск. Наиболее преуспел на этом поприще Гирш Альперн из Белостока. В сентябре 1811 года он был вызван в Петербург и награжден от имени императора пятьюдесятью червонцами и перстнем стоимостью четыреста рублей за помощь русской разведке в Герцогстве Варшавском. Его принял военный министр Барклай де Толли. И, в отличие от польско‑литовской шляхты, приветствовавшей Великую армию Наполеона, евреи Литвы и Белоруссии в своем большинстве остались верны Российской империи. Они, как писал один из современников, «опасаясь возвращения польской власти, подвергавшей их всевозможной несправедливости и насилию, горячо желали успеха русскому оружию и помогали нам».

Многие евреи выступали в качестве лазутчиков и сообщали командованию русской армии о передвижениях французских войск.

По утверждению генерала Милорадовича, нередко еврейские лазутчики отказывались от вознаграждения, а один из них заявил: «Теперь такое время, что все должны служить отечеству бескорыстно». Здесь играло свою роль и то, что шляхта, приветствовавшая Наполеона, была враждебно настроена к евреям, а тяжесть русского правления евреи еще не успели в полной мере ощутить.

Основные ограничительные законы против евреев были приняты в царствование Николая I, что не помешало ему в 1816 году записать в дневнике: «Удивительно, что они (евреи) в 1812 году отменно верны нам были и даже помогали, где только могли, с опасностью жизни». До 1812 года наиболее неприятным для евреев был тот пункт изданного в 1804 году Положения о евреях, который предусматривал удаление евреев из сел и деревень Западного края. Насильственному переселению в города или на невозделанные земли Новороссии подлежали 60 тыс. еврейских семей.

Но из‑за того, что Наполеон заигрывал с еврейскими общинами Европы и созвал в Париже в 1807 году Синедрион из покоренных стран, выселение евреев было приостановлено, чтобы не возмущать их. «Мы не могли достаточно нахвалиться усердием и привязанностью, которые выказывали нам евреи», — писал командир одного из партизанских отрядов и будущий глава 3‑го отделения Бенкендорф.

А командир корпуса в армии Чичагова генерал Ланжерон утверждал: «Приверженность евреев была нам очень полезна».

Хорошо известен эпизод, когда отряд Сеславина в Ошмянах чуть не захватил Наполеона. А провел туда партизан проводник‑еврей.

Были среди евреев и свои Сусанины. В Шклове французы повесили торговца Эйтингена, отказавшегося показать дорогу на Могилев, а в Борисове за это же был расстрелян некто Игумнер.

Но еврейский патриотизм в войне не был вознагражден властью.

После победы возобновилось переселение евреев из сельской местности, для проживания евреев закрывали все новые и новые губернии.

Что же касается войны 1812 года, то в ней на российской стороне воевали выходцы из многих народов. Даже среди высшего командного состава армии мы находим рядом с русскими Кутузовым, Ермоловым, Раевским, Дохтуровым, Платовым грузин Багратиона, Гангеблова и Яшвиля, армянина Мадатова, сербов Дуку и Ивелича, поляков Ожаровского и Збиевского, греков Ставракова и Алексополя, французов Сен‑При и Ланжерона, итальянцев Мишо и Ро€ссия. Немцев вообще не счесть — Барклай де Толли, Витгенштейн, Беннигсен, Александр и Евгений Вюртембергские, Дибич, Толь, Винцингероде. Достаточно сказать, что из 330 портретов Военной галереи Джорджа Доу немцев — 78, а всех иностранцев, то есть нерусских, — как минимум 138, притом, что иностранцами не считались украинцы. Да и среди солдат сражались не одни только русские.

А ведь эту войну с российской стороны как войну многонациональную наше общество, кажется, не воспринимает до сих пор.

И не стоит забывать, что Российское государство и после победы в Отечественной войне оставалось в высшей степени несвободным и крепостническим.

И весьма характерно, что во время походов русской армии во Францию в 1814 и в 1815 годах около 40 тыс. русских солдат стали невозвращенцами, предпочтя остаться в более теплой, а главное — в более свободной стране. И все попытки царского правительства вернуть беглецов окончились неудачей. Король Людовик XVIII отказался выдавать невозвращенцев.