К портрету профессионального еврея

Он провожал меня в Израиль, напутствуя: «В следующем году в Иерусалиме!»

Кладезь информации, сколько ценных советов и четких рекомендаций было получено из его уст. Он знал, почем в Израиле мотоциклы «Ява», катера и яхты, резиновые лодки и навесные моторы, ртутные термометры, желтые (обязательно желтые!) стеганые одеяла, китайские махровые простыни и халаты, хлопковое постельное белье, льняные простыни, скатерти, занавески, наборы штор с ламбрекенами, пианино «Октава», а не «Красный Октябрь», маленькие цветные телевизоры «Шилялис», буковый паркет, и какой толщины должна быть доска, из которой сколочены багажные ящики. Это он рекомендовал прикупить подслеповатые 10-ваттные лампочки, туалетную бумагу, двести упаковок зубной пасты, метизы и абразивы, комплекты эмалированной посуды (красные в белый горошек), чугунные сковородки с семикилограммовой рифленой крышкой для жарки цыплят-табака, резиновые грелки и клизмы (только для себя и на первое время), пледы, масляные обогреватели, столовое серебро на 60 персон (если таможню проскочит) и мельхиор, чешский хрусталь, палех, гжель и дымковская игрушка, картины пока никому неизвестных, но модных авангардных художников, прищепки - и далее по его убористому списку мелким шрифтом страниц эдак на двенадцать.

Он уже был, дважды был в Израиле, настоятельно рекомендовал в качестве первого дома на родине кибуц под Димоной, вел курсы иврита, и его учеников потом долго переучивали по приезду, он распределял мацу на Песах, подарки от Джойнта на Рош ха-Шана, устраивал «пуримшпили», отделял мясное от молочного, издавал 300 экземпляров городской еврейской газеты и переводил на английский язык дипломы, аттестаты, трудовые книжки, архивные справки, особенно метрики, заверяя их персональной печатью.

- А она действительна в Израиле? - спрашивали его дотошные евреи.

- Ну, пока никто не жаловался, - скромно и с достоинством отвечал он.

Он не занимался переводом денег, для этого у него кишка была тонка, а только рекомендовал надежных людей и сам на этом деле жестоко погорел.

Когда-то он был хорошим врачом или инженером, не участвовал в правозащитном движении, но по мере роста национального самосознания, вдохновленный примером добившихся выезда узников Сиона, так увлекся, что прежний основной вид занятий стал просто мешать. А ведь как все невинно начиналось, с самиздатовского списка евреев – героев Советского Союза.

Общинная жизнь поглощала все его время, благо постоянно наезжали эмиссары из Израиля – сохнутовские посланники, работники Джойнта, раввины, представители всевозможных еврейских благотворительных организаций. Привозили литературу, фильмы об Израиле, встретить, проводить, показать, организовать.Он курировал еврейскую гимназию и летние детские лагеря, мечту русских родителей. Он был нужен всем, разрываем на части, абсолютно незаменим и пользовался большим успехом у красивых и независимых одиноких женщин. К тому времени уже стала формироваться эта новая порода бизнес-вумен, и он, вхожий в кабинеты ставшей неожиданно веротерпимой власти, казался завидным женихом. Стал часто появляться в Израиле с молодой женой: он - на всевозможные семинары и конференции, она – по делам своего, как впоследствии оказалось, довольно мутного бизнеса.

Бывших друзей, тех, кого он провожал и напутствовал, стал сторониться. Да и они на своих съемных квартирах чувствовали себя неловко, когда он, неожиданно расчувствовавшись после ужина в дорогом ресторане, мчал свой арендованный навороченный автомобиль, и сваливался как снег на голову, ухоженный, пахнущий хорошим парфюмом, в классном прикиде, да еще и с молодой женой, чья прическа, маникюр-педикюр явно стоили недельного заработка хозяев. Да и о чем говорить? О подъездах и школе, которые они подрядились мыть с утра? Шмире в супере, грядущих медицинских экзаменах? Так он уже был ведущим врачом, они уже тогда ему завидовали, во сне мечтая о его богатых пациентах. Нет, он никогда не приезжал с пустыми руками, и чем больше ставил на стол, тем более неловко чувствовали себя хозяева, доставая из холодильника копченые индюшиные попы и колбасу с перьями.

К тому времени они уже жили в роскошной, полнометражной, записанной на жену квартире с евроремонтом, не чета вашему бедовому бывшему амидару в Бат-Яме, машканту только начать платить и кончить.

Похоже, жизнь удалась, удалась, несмотря на неожиданный, как гром среди ясного неба, развод, скандал и следствие по поводу пропавших при переводе денег, бывшую жену, на которую подали в розыск (говорят, видели ее в Нетании, три магазина держит), и даже переезд в мамину квартиру вместе с сыном. Парень уже вырос, рвется в Израиль по программе НААЛЕ, хочет матери в глаза глянуть.

Можно считать, что жизнь почти удалась, если бы не интриги молодых и борзых, присланных из Израиля начальников и игнорирующих его миллионеров – бывших бандитов, надевших черные кипы. Эти, распальцованные, признают только своих хабадных раввинов, тоже присланных из Израиля, говорящих по-русски с невозможным местечковым акцентом. И все реже приглашают его на церемонию передачи синагоге свитка Торы, а при всех этих мини- и микроолигархах появились свои пресс-секретари из молодых и дошлых журналюг, специалистов по пиару с хорошим английским и ивритом.Зато живой. Недавно такого молодого да раннего подорвали вместе с хозяином. У олигархов свои ходы и выходы к новым городским властям, свои банкиры, откаты и интересы.

Вдобавок развелось этих еврейских конгрессов, община разбрелась по разным синагогам и в чужую ни ногой. Сохнут ненавидит Джойнт, а ХАБАД - и тех, и других. В еврейскую гимназию, распорядилась новая директриса, его пускать не велено и в еврейском музее тоже не очень рады. Несмотря на присланные израильские лекарства, стал хворать, а вот поговорить о собственных болячках стало не с кем.

Иногда наезжают старые друзья, о чем он узнает с оказией, и не спешат его пригласить, встречаясь с одноклассниками. А ведь он их провожал, добывал все необходимое для отъезда, помогал с оформлением документов. Гордые стали, богатые, большими врачами и инженерами, накупили пентхаузы и виллы. Неужто им места за ресторанным столом жалко, да не едок он нынче, и пить врачи запретили, только и осталась, что радость общения.

Странно, в их родном городе идет, несмотря ни на что, такая бурная еврейская жизнь, а им неинтересно. Бывшие друзья в Израиле и в синагоги не ходят, и книг из еврейской истории не читают, а ведь какие роскошные издания появились. Поразительная бездуховность! И зачем им только было ехать на Землю обетованную, с таким убогим кругом интересов надо было в Штаты или дома оставаться.