«И оказались единоверцы между небом и землей»

Все никак не удавалось вернуться к дискуссии о положении христиан в меняющемся арабском мире. И развивать эту тему, поскольку, несколько потеряв остроту в былые годы, сегодня она обретает второе дыхание. Бурные события в регионе обнажили все проявления застарелой болезни, тлеющего кризиса в отношениях между христианами и мусульманами, между исламом и христианским вероисповеданием.

Не так давно христианский мир постигла невосполнимая утрата: завершились земные сроки Папы Шенуды Третьего, самого досточтимого из всех христиан Египта и Арабского мира за прошедшие более трех десятилетий.

Копты-ортодоксы, самая многочисленная немусульманская община на Ближнем Востоке, компактно проживают и в Машрике и в Магрибе. Они – корень Египта, от которого произросла могучая нация, сформировавшаяся как единое религиозное, национальное и политическое образование.

Однако со времен правления президента Анвара Садата их в государстве не жаловали. Держали на дистанции, довольно непочтительно указывали на «свое место».

Неприязнь к коптам плавно перетекла и во времена, когда на троне восседал уже Хосни Мубарак. Их попросту «поедали», как говорят арабы, кода хотят выразить мысль о том, что кого-то подвергают гонениям, сживают со свету.

Над коптскими церквами, храмами, древними традициями и обрядами заклубились черные грозовые тучи. Радикальный ислам, выбравшись из подполья, вперил грозный взгляд в неверных. Хоть и земляки, все одно – гяуры…

Папа Шенуда Третий, светлая ему память, личность сильная и независимая, убеждал единоверцев не искать тропинок к душам сумрачных исламистов, но устанавливать контакты крепкого доверия с самим главой государства, дружить и ладить с Университетом Аль-Азхар, одним из старейших в мире, престижной мусульманской духовной академией. В этом и есть «сдерживающее начало для всех коптов», поучал Папа.

Египтяне, вне зависимости от религиозных воззрений, уважали Папу за честность, открытость и доступность, за прямоту и смелость суждений. За что и снискал он неприязнь от властей предержащих. Шенуда резко осудил заключение кемп-дэвидских соглашений и нормализацию отношений с Израилем. Поскольку официальный Тель-Авив не позволял египетским коптам совершать паломничество в Священный Иерусалим, к Храму Воскресения Господня. Их преследовал и Анвар Садат, и израильские власти, коль скоро распорядились они передать эфиопам часть Храма, исконно принадлежащую египетским христианам-ортодоксам.

Копты, как и иракские халдеи, и многие христиане из разных диаспор, рассеянных по всему арабскому миру, стали появляться в Соединенных Штатах. Оттуда весть о гонениях растеклась по всему свету. «Джамааты» фундаменталистов отреагировали по-своему, жестко: жизнь тех христиан, кто родину не покинул, стала невыносимой.

К 2005 году оппозиция в Стране Пирамид достаточно окрепла для того, чтобы выражать протест правящему режиму на улицах и площадях египетской столицы. Копты первыми примкнули к оппозиционному движению, став, по сути, его фундаментом. Пригодился революционный опыт июля 1952 года, когда они плечом к плечу с мусульманами свергали монархический режим короля Фарука.

Египетские копты вдохновили своих единоверцев в арабской умме на борьбу с произволом и религиозной нетерпимостью, первыми выступив против расистского разгула, вылившегося в осквернение коптской Церкви двух святых. Была пролита кровь… Копты поддержали восставших в дни громкого дела Касперо. После вступления христиан в «египетскую весну» революция стала всеобщей и охватила всю страну…

Христиане Ирака, Сирии, халдеи, сирияне испытывали гнет баасистских партий, но все же были в гораздо лучшем положении, чем египетские копты: диктаторы сурово карали за националистические настроения, опасались вспышек межрелигиозной распри, от которой до гражданской войны и вовсе рукой подать…

Массовый исход христиан в Европу, Америку, Ливан начался уже при новых властях, так сказать, «революционных и демократических», которые не в состоянии кого-либо защищать и соблюдать букву закона. Поскольку ни конституций, ни централизованной власти бунтовщики заводить не желают.

Сирийских христиан тревожит непраздный вопрос: кто одолеет в нынешней смуте? Если режим падет и ненавистных алавитов, более четырех декад правивших страной, сметут, как поведут себя прорвавшиеся к власти сунниты? Они-то наверняка упразднят все, что сотворила династия, более склонная к шиизму, потому и близкая к тегеранским муллам.

Не поведут ли они себя по принципу всеобщего отрицания: если христианам жилось при Асаде сносно, при нас будет невыносимо… Так что уважаемой общеарабской газете «Аль-Шарк» не стоило задаваться мучительным вопросом, отчего это сирийский патриарх так поддерживает режим Асада? Что после него - одному Всевышнему известно…

Впрочем, кое-что и нам: вспомним гонения, бегство христиан после гражданской войны в Ливане, исход халдеев после вторжения в Ирак сил коалиции, эмиграцию из Ливии, из Египта…

Революции, «весна», смута, потрясения… Куда бедному христианину податься? «И оказались единоверцы между небом и землей», печально заметил в беседе со мной Патриарх Гор Ливанских Жорж Ходр.

Да, невесело. Христианская молодежь всегда была в гуще исторических событий на арабском Востоке, вместе с исламскими ровесниками возрождала арабскую умму, сбросившую османское иго, вершила антимонархические и антиколониальные революции, входила в боевой костяк всех национально-освободительных движений от Магриба до Машрика… Сегодня христиане неприкаянны, выходит, даже не востребованы и никому не угодны… Между небом и землей…

Христиане всегда были олицетворением чести, достоинства и непокорности суровой судьбе. Ибо, как сказал знаменитый тунисский поэт Абу аль-Касем аш-Шаби:

«Кто не стремится покорить горные вершины,

Тому век прозябать среди ям, рытвин и ухабов».

Рыдван ас-Сайед, "Asharq Alawsat", Великобритания