У нас в стране произошел мини-конституционный кризис. Можно сравнить с мини-инфарктом у человека; не смертельно, но это тревожный сигнал.

Один из признаков конституционного кризиса – правильно выполнены все предусмотренные основным законом о выборах необходимые процедуры, голоса честно подсчитаны, а создать управляющие органы не удается, и страна оказывается в патовой ситуации.

Для сравнения: выбрана комиссия из четного числа людей (скажем, десять), чтобы вынести вердикт. Хорошо, если голоса разделятся 6-4, 7-3. Но вполне реален вариант пять против пяти – и комиссия оказывается в тупике. Решают (как сейчас решили) проголосовать снова. И где гарантия, что опять не получится пять против пяти? Попытки надавить на членов комиссии должны рассматриваться как негодные. Нельзя их принуждать изменять свое мнение. Проблема не в них. Комиссия изначально была создана неверно. А в масштабе страны такой кризис означает, что в законах о выборах есть лакуна. И вот вам конституционный кризис.

Даже установившие правила для футбола умнее наших законодателей. Финальный футбольный матч на кубок не может закончиться ничьей; при равном счете забитых голов учитывают, сколько мячей забито на чужом поле. Если и в этом случае ничья – бьют пенальти до первого отрыва.

И в масштабе страны, создавая законы, нужно, продумать все варианты, чтобы при любом волеизъявлении народа, при любом раскладе в Кнессете можно будет создать правительство большинства, способное утвердить бюджет.

А установленный несколько лет назад высокий электоральный барьер неизбежно привел в этот раз к ничьей - в Кнессет выбрали 60 естественных правых союзников. Либерман оказался неестественным правым и несоюзником.

(Кстати, сразу после объявления результатов выборов я написал в своем Фейсбуке, что выиграл не Ганц, не Нетаниягу, а Либерман. И оказался прав. Я, признаюсь, не знал, как он использует свою победу – сейчас мы все знаем).

Эти 60 и сами не могут сформировать коалицию, и второй большой партии не позволят. Обе стороны не могут создать правительство национального единства. Даже если придут к компромиссу по главному вопросу – о масштабе уступок палестинцам – есть более важная препона. Кахоль-лаван, не является суверенной самостоятельной партией, она создана пост-сионистскими СМИ, она их марионетка, их вассал, и Бени Ганц не посмеет поддержать того, кого эти СМИ ненавидят даже больше, чем еврейское государство.

СМИ и председателю Аводы Ави Габаю не позволят войти в правительство Нетаниягу – как до этого не позволили его предшественнику Ицхаку Герцогу. Последним лидером Аводы, поступившим вопреки воле СМИ, был Эхуд Барак. Он вошел в правительство Нетаниягу, СМИ ему отмстили, коварно натравив на него начгенштаба Габи Ашкенази. Барак поумнел, теперь знает, что для спокойствия нужно нападать утром, днем и вечером на Нетаниягу.

Думали, что повышение электорального барьера снизит аппетиты младших партнеров – а пришли к тому, что аппетиты эти выросли до такого уровня, что Кнессет вообще не может функционировать. Коалиционные требования – зло, но меньшее, чем такой вот паралич власти. Чтобы разрубить парламентский гордиев узел, нужно сразу после сентябрьских выборов снизить обратно электоральный барьер, мое мнение - до одного (1) мандата. Причина сложившейся патовой ситуации - отсутствие мелких фракций с невнятной позицией по главному вопросу: о масштабах уступок палестинцам, но четкой другой программой – социальной, экологической и так далее. Пусть будут в парламенте фракции, борющиеся, скажем, за казино, за наркотики, за вегетарианство, за права кошек и так далее. Такие партии могли бы, не предавая своих вегетарианских или кошачьих идеалов, примкнуть либо к одному, либо к другому лагерю. Тогда создается "мягкое" правое или "мягкое" левое правительство. Главное – оно создается, нет конституционного кризиса. От такого компромисса народу пользы больше, чем от бессмысленных и дорогостоящих бесконечных перевыборов.

Мне говорят: ты хочешь, чтобы в Кнессете было 120 фракций. Я этого не хочу. Я хочу, чтобы одна большая партия получила бы 61+ мандатов и могла бы спокойно управлять 4 года до следующих выборов. И, конечно, хочу, чтобы это была бы партия, которая мне симпатична.

Но этой цели никак не мешает, что рядом будут небольшие партии. Да, народ у нас неразумен, не голосует только за крупные; это не значит, что нужно выкручивать руки народу. Мы же не упрекаем футболистов за то, что они забивают такое же число голов, что и игроки противника. Такое поведение народа – данность. Нужно предусмотреть такие условия, чтобы и при рассеянии голосов, можно было бы создать правительство. Неча с больной законотворческой головы сваливать на природу электората.

Представьте себе, что в минувшем апреле при низком барьере в Кнессете оказалась бы вместе с НДИ и партия Беннета, и партия Фейглина. Нетаниягу только кликнул бы клич: Кто первый придет – получит всё! – и каждый из этих несгибаемых принципиальных вождей кинулся бы в его объятья, отталкивая других. Никому не хочется скучать четыре года на задних оппозиционных скамейках.

При низком барьере Ципи Ливни могла бы не сходить с дистанции – и, получив свои 2 мандата, могла бы, привычно, войти в правительство Нетаниягу и привычно и бесполезно ухаживать за непреклонным Абу Мазеном.

Низкий барьер мог бы привести к раздроблению ортодоксальных партий – и, возможно, одна из них согласилась бы на условия Либермана.

И - чем черт не шутит? - возможно, в Кнессет прошла бы арабская "сионисткая" партия с двумя мандатами, которая вошла бы в коалицию с Ликудом. Есть, есть в Израиле разумные влиятельные арабы, которым нынешний Израиль нравится больше, чем будущая Газа на его развалинах, и есть в арабском секторе мандата на два тех, кто проголосует за них.

***

Принципиальная несгибаемая позиция всегда вызывает уважение. Даже если вы с такой позицией не согласны. Но я не могу понять упрямства Либермана. Он опытный политик, прекрасно должен знать, как у нас работают законы. Ну, предположим, харедим дрогнули бы, не было бы роспуска Кнессета, завтра приняли бы закон о мобилизации тех харедим, которые служить не хотят. Принял бы закон о том, чтобы морить харедим голодом (не пойдут в армию – не получат пособия – это смысл того закона). Что, Либерман не знает, как у нас выполняются законы? У нас давно уже работают только те законы, которые по вкусу пост-сионистским СМИ, остальные пылятся на полках в Кнессете. Послезавтра пост-сионистским СМИ выпадет случай создать пост-сионистское правительство с этими самыми харедим в коалиции. Харедим выставят условием отмену закона Либермана – и закон отменят с молчаливого одобрения СМИ. А протест Либермана никто и не услышит – его к микрофону не подпустят. Не будут транслировать полчаса его пафосное выступление на фракции.

Это как потратить огромные усилия на то, чтобы получить заведомо фальшивую банкноту, пусть и самого высокого номинала, которую не примут ни в одном магазине.

Такими же бесполезными фантиками окажутся и закон о смертной казни, и закон о необмене террористов на наших заложников.

Разумные люди понимают: главной гарантией безопасности страны является мудрая, взвешенная внешняя политика нынешнего премьера, и нужно сделать все, чтобы он мог бы продолжать эту свою деятельность. Служба харедим никому не нужна. Ни армии, ни народу, ни безопасности страны. Страна не может использовать даже ту силу и мощь, которая уже есть у ЦАХАЛа - против террористов, против внешних врагов: нашу армию крепко за руки держит мировая юдофобия.

Так для чего было Либерману копья ломать?

***

И еще о той силе, которая дает мандаты НДИ. От нечего делать, исследователи провели эксперимент. Посадили собаку на цепь, поодаль поставили тарелку с ароматной мозговой костью. Огромный пес несколько раз дернулся на цепи, понял, что не достанет – и успокоился. Потом на таком же расстоянии поставили человека, которого этот пес не любит. Пес снова и снова рвался схватить его, уже натер цепью шею до крови – а все не унимался. Сделали вывод: Желание совершить злое сильнее желания выгадать.

Политики (от нечего делать?) тоже провели эксперимент: определенному сектору пообещали издалека повышение пособий по старости. Сектор дернулся, не получил – успокоился. Потом пообещали поприжать другой сектор, который этому первому сектору не нравится, забрить там всех в армию и так далее. Первый сектор до сих пор рвется из цепей, чтобы вцепиться клыками в другой сектор…

***

Говорят, что такого вот раздрая в израильской политике не было. Было, и похуже. Вспомните так называемый "а-таргиль а-масриах" – вонючий трюк 1990 года. Тогда Шимон Перес, будучи в правительстве, составлял заговор против премьера Ицхака Шамира. Тогда лидеры Агудат Исраэль подписали договор с Пересом, он уже заказал ящик шампанского, но на следующий день выяснилось, что представитель Агуды понарошку провел ручкой по воздуху, и на договоре никакой подписи не осталось.

До того рекорда еще далеко. Сейчас политики действовали более или менее честно, блефовали, прятали карты, но не предавали, не точили ножи втихую.

Но еще не вечер.