В то утро он еще чувствовал себя в полном порядке. Надо признать, утро это ничем не отличалось от тысяч других случавшихся в прошлом, и бессчетного множества, тех, которые еще наступят в будущем. Птички щебетали, поезда опаздывали, а по радио, как обычно, говорили о каком-то из расследований премьера. Но хотя все вокруг и выглядело, как всегда, что-то тем не менее было не так.

В тот момент, я еще не осознавал этого, хотя теперь знаю точно: Конфликт умер именно в то утро. Ничто не предвещало конца. Напротив. Свидетели утверждают, что еще накануне все было в порядке. Как обычно, в ответ на вопрос о здоровье, он бурчал "политическая изоляция", "цунами" и "одна страна".

Как всегда, он был занят, снуя между Гаагой, штаб-квартирой ООН в Нью-Йорке, Рамаллой и улицей Шокен. Он даже как обычно развесил на улице транспаранты "Разводимся" и "Демократия". Все, как в старые добрые времена.

И все же, любой, кто знал его действительно близко, ощущал, что с ним происходит что-то не то. И хотя время от времени он еще блистал в заголовках "Гардиан", и ему все также сохраняли почетное место среди материалов доступных лишь за плату в "Нью-Йорк Таймс", его появления на публике уже не походили на прежние.

Старые трюки уже не имели того столь хорошо всем известного эффекта. И это, как раз, можно понять. Иммигранты в Европе принесли с собой новый вид смертоносного террора: наезды, химию, беспорядочную стрельбу и другие идеи, так что метание камней и стрельба из проезжающих мимо автомобилей, в которых, собственно, и специализировался Конфликт, просто уже не поспевали за стремительным ритмом нового поколения.

Даже то немногое, что еще оставалось - жалкие крохи демонстраций возле пограничного забора в Газе забрали у него иранцы и турки, предъявив на них свои исключительные права. И в довершение трагедии, даже то, что прежде целиком оставалось монополией Конфликта - гибель от прицельного огня военных, получило в мире самое широкое распространение. И выяснилось, что в этом жанре есть артисты куда лучше него.

За дни, прошедшие с тех пор, как был обнаружен труп, открылись новые подробности. Вскрытие, проведенное на страницах "Гаарец", установило, что смерть не была насильственной, не было обнаружено ни болезненных симптомов, ни признаков самоубийства. Правда, тело его было не столь крепким, как раньше, но все же выглядело моложе своего возраста. Жизненно важные системы функционировали как положено, а средства на террор и подстрекательство текли по жилам, как обычно.

Наконец, некоторые из самых близких ему, набравшись мужества, признались, что его сломило одиночество. В фотоальбоме, найденном в промозглой комнатушке, на окраине стремительно исламизирующего Осло, где он в последнее время ютился, сохранилась вся история.

Вот он вместе с Великим арабским восстанием. А вот фотографируется с Гитлером. На следующем же снимке шагает в ногу с мировым коммунизмом. И на многих фотографиях он в окружении своих старых друзей: джихадистов, латиноамериканских революционеров, писателей-анархистов и преподавательниц феминизма.

Конфликт всегда любил быть частью чего-то большего. Тогда его еще назвали "Арабо-израильским конфликтом" и "Центральной проблемой на Ближнем Востоке". Да, были времена.

Но и после того, как ушли старые друзья, он еще продолжал ощущать себя гвоздем программы. И хотя теперь его стали называть "Израильско-палестинским конфликтом", по-прежнему оставался в центре событий. Постепенно, однако, и это прошло. Друзья как-то незаметно покидали его один за другим. У одного случилась гражданская война, на другого обрушились заботы из-за засухи, те же, у кого еще оставалось хоть немного сил погрязли в глупых интригах аятолл.

Когда же он пытался вновь привлечь их внимание, напоминая о славных временах прошлого, с их "сионизм - расизм" и "мужественным сопротивлением" на мюнхенской Олимпиаде, он наткнулся на тот странный взгляд полный жалости напополам со снисходительностью, с которым обычно глядят на тех, кто случайно оказался на чужой свадьбе. Нет, они, конечно, помнили о днях былой дружбы, но теперь у них было слишком много своих проблем. И когда они перестали отвечать на его звонки, он тоже прекратил попытки.

Затем от него отвернулись и его израильские друзья, сказав, что он, мол, "отпугивает избирателей", и, найдя себе новых пассий. Его место заняли "Прожиточным минимум", "Опасность для демократии" и "Общественная коррупция".

Один за другим покинули этот мир ветераны, в том числе и те, что заслужили себе мировую известность лишь благодаря ему. И вот, пришло его время.

Преданный, использованный и брошенный, истощенный и опустошенный, с обессилившим телом, лежащем на шатком ложе, видавшем куда лучшие дни, Конфликт вернул свою душу Творцу. Но Тот даже не удосужился забрать ее себе.

Акива Бигман, Исраэль ха-йом

Перевод Александра Непомнящего