Удивительный контраст наблюдает любой историк Холокоста, сравнивая тонны книг о Катастрофе, вышедших на английском, французском, немецком и итальянском языках, с относительно небольшим количеством работ на иврите и почти полным отсутствием таких работ на русском языке. Да, мы знаем, что в молодом Израиле к выжившим в Катастрофе относились с пренебрежением, дразнили "мылом". Как вышло, что ты не погиб? Немцам помогал? Героями становились борцы – бойцы восстания в Варшавском гетто, Хана Сенеш, как еврейская Зоя Космодемьянская. Их мемуары и дневники выходили из печати. Историки Израиля не особенно брались сначала за эту тему. А зачем писать о том, о чем и так все знают? Это полумолчание прервалось только с поимкой Адольфа Эйхмана и его судом в Иерусалиме в 1961 году. После этого стали появляться глубокие исследования катастрофы и на иврите. Из-за этого запоздалого старта первые серьезные исследования судеб европейского еврейства во время второй мировой войны, работы Фридмана и Хильберга, появились за пределами Израиля.

В СССР тема Холокоста в бестселлерах не ходила, мягко выражаясь. Это хорошо известно. Нет, она не была запрещена, как иногда пишут, просто ей не уделяли внимания. Да, "Дневник Анны Франк" вышел на русском языке в 1960 году, но его просто невозможно было не издать. Появлялись также и воспоминания узником лагерей, евреев и не обязательно евреев, но упоминавших евреев в своих книгах. М. Курганов прошел застенки Девятого форта в Каунасе, выжил, его мемуары "В лицо смерти" вышли в 1966 году, в его книге есть евреи, которые делили с ним камеру. В Риге в 1967 году вышла книга "Мы обвиняем" о злодеяниях гитлеровских оккупантов и латышских пособников на территории Латвии, в ней уничтожение евреев также описывается. Редкий случай: в Вильнюсе в 1971 году вышли мемуары еврея, Лейба Браверманна, который остался жив в Освенциме. Эти книги, изданные в периферийных издательствах с их тиражами в 5-15 тысяч экземпляров, прошли в СССР практически незамеченными.

После распада Советского Союза этот вопиющий вакуум стал заполняться, но очень поверхностно, суетно и неумело. В этом нет ничего удивительного или стыдного, просто в СССР, в отличие от США, Англии, или Израиля, не было историков, которые десятилетиями работали бы над этой темой. Начинать приходилось почти с нуля и хотелось очень быстро наверстать упущенное. В результате у людей появилось ощущение, что они про Холокост все знают, что эта тема уже "навязла в зубах", что подметила Дина Рубина в своем романе "Синдикат" и поиздевалась на этот счет.

Но если мы просто спросим "человека с улицы", не обязательно еврея и не важно, в Москве или Тель-Авиве, что он знает о Холокосте, мы получим в ответ пять-десять общеизвестных фактов – шесть миллионов, Освенцим, газовые камеры, Майданек, Треблинка, Бабий Яр, Эйхман, гетто, "Список Шиндлера", "Пианист". Мало кто продолжит этот список. Мало того, на русском языке издаются книги, причем постоянно, в которых Катастрофа отрицается. Даже материалы печально известной международной Тегеранской конференции отрицателей Холокоста 2006 года тоже на русском языке вышли. Но иранцы ведь не первые. В далеком уже 1984 году в издательстве "Дар Ибн Рушд" в Иордании вышла книга Абу Мазена, который сейчас правит на Западном берегу и которому приходится пожимать руку на мирных переговорах, под названием "Другая личина: секретные связи между нацистами и сионистским движением". В ней утверждается, что во время войны в Европе погибло лишь 890 тысяч евреев.

Как все это стало возможным? Частично это просчеты и халатность наших же историков. В книге "Холокост" израильского историка Лени Яхил можно прочесть, что в Освенциме погибло то ли два, то ли четыре миллиона человек. Так два или четыре? Это же разница в сто процентов! Иллюзия, что мы знаем о Холокосте все, должна развеяться. Предстоит еще очень кропотливая работа, чисто историческая, по изучению катастрофы.

Но это не скучный морализаторский труд в назидание потомкам. Это удивительно захватывающее, несмотря на всю трагичность темы, исследование. Почему у Гитлера, в отличие от Муссолини, была паранойяльная ненависть к евреям? Какими способами, какими технологиями психологического воздействия культурных немцев превратили в убийц? Почему дневник Анны Франк, которая сидела на чердаке и ничего не видела, стал бестселлером, а почему дневник ее сверстника из Польши Моше Флинкера, который как раз все видел, бестселлером не стал? Почему ФРГ расплачивалась с Израилем репарациями, а ГДР, Венгрия и Австрия – нет? Почему Адольфа Эйхмана поймали в далекой Южной Америке, а доктора Йозефа Менгеле в той же Америке не поймали? Почему в отличие от немцев, японцы, их союзники, евреев оберегали? Почему восстание в Варшавском гетто удалось поднять, а в Вильнюсском – нет, хотя его тоже готовили? И, наконец, где были все раввины, ребе, цадики, великие каббалисты и прочие "наши мудрецы" со всем их даром предвидения и анализа ситуации? Как они смогли проморгать надвигающийся девятый вал?

И не нужно стесняться фактов, которые не укладываются в отполированную стандартную историю Холокоста. Да, в Освенциме, в самом концлагере, был публичный дом. Да, в умирающем от голода Варшавском гетто был дорогой ресторан с отличной едой. Да, староста гетто в Лодзи Хаим Румковский вел себя как местный царек. Эти факты не уменьшают значения происшедшего, наоборот, они добавляют трагизма во всю ситуацию. Трагизм начинается когда один еврей умирает от голода, а его сосед при этом жиреет на контрабанде в гетто. И если мы действительно хотим, чтобы этого никогда больше не повторилось, мы досконально должны разобраться в том, что там случилось на самом деле. Причем важны все аспекты. Сначала Холокост был историей о жертвах и убийцах. Одновременно шла тема героев-борцов – Мордехай Анилевич, Абба Ковнер, Хана Сенеш. Но вот появился фильм Стивена Спилберга "Список Шиндлера", и Холокост стал подаваться как история о спасателях и спасенных. Акценты сместились, американский хэппиэнд появился даже в этой жуткой странице еврейской жизни. Но все аспекты одинаково важны, из отдельных кусков еще предстоит создать полное мозаичное панно случившегося.

Много ли мы тратим сил на привлечение внимания мирового сообщества и увековечивание памяти жертв Катастрофы? Да. Достаточно упомянуть усилия Европейского еврейского конгресса, который благодаря своему географическому положению и умелому руководству, может проводить внушительные мероприятия, вплоть до слета глав государств в Освенциме. В Израиле, России и США тоже ведется активная работа в этом направлении.

Достаточно ли мы тратим сил на скрупулезное историческое исследование случившейся во время второй мировой войны нашей трагедии? Нет. Здесь основная работа еще впереди. Давайте работать.

Михаил Штереншис, историк, писатель, главный редактор издательства "Исрадон"