"Если бы вы не занимались благотворительной деятельностью, стали бы вы участвовать в предвыборной компании Путина..."?

Есть вопросы, на которые каждое поколение отвечает по-своему.

Именно к таким "вечным" вопросам относятся слова, вынесенные в эпиграф. Так неожиданно обратилась ведущая Ксюша Собчак к актрисе Чулпан Хаматовой на торжественной церемонии вручения "Ники".

Согласимся, скандальная Ксюша в данном конкретном случае нарушила общепринятые нормы поведения. На кинематографическом мероприятии, никаким боком не причастном к политике, они вряд ли были уместны. На торжественной церемонии вручения премий не следовало нарушать регламент и шокировать публику.

Но если отвлечься от места и конкретного случая, если вписать реплику неугомонной Собчак в исторический контекст, связать с традициями и литературными параллелями, то озвученный вопрос Ксюши окажется более чем уместным. Нет, он станет обязательным для русской интеллигенции.

"Пушкин, если бы ты был в Петербурге, принял ли бы ты участие в 14 декабря?"

Еще задолго до эпохи Ксении Собчак разверзлась в России пропасть между властью и народом. Интеллигенция явилась связующим мостиком между противниками-партнерами. Каждая из сторон долго старалась понять, куда склоняются интеллигенты. Именно потому русской интеллигенции и были заданы те острые вопросы.

Помимо традиционных, в лоб бьющих: что делать и кто виноват – на которые самые лучшие умы так и не дали внятного ответа – обычно задавались и другие гражданские вопросы. Правда, они менее известны, но оттого не менее важны.

Так, в 1826 году в Москве Александра Сергеевича сам государь император неожиданно спросил о его участии-неучастии в восстании декабристов. Современные историки, правда, сомневаются: была ли та встреча вообще? Однако современникам, равно как и потомкам, доказательства не нужны: вопрос как бы носился в воздухе? 

По преданию Пушкин смело ответил: "Неизбежно, государь, все мои друзья были в заговоре, и я был бы в невозможности отстать от них. Одно отсутствие спасло меня, и я благодарю за то Небо".

"Пора вам решить вопрос: с кем вы, "мастера культуры"? С чернорабочей силой культуры за создание новых форм жизни или вы против этой силы, за сохранение касты хищников?"

Пролетело сто лет, но вопрос не был исчерпан. В иной оболочке, он вновь был задан гнилой интеллигенции уже другим гением русской литературы. 

Алексей Максимович опубликовал 22 марта 1932 года в "Правде" статью, в которой он обратился к иностранным корреспондентам. Он поставил перед ними один вопрос, но зато ребром: на чью мельницу вы льете воду, мастера культуры? Горький не обращается к русской интеллигенции, которая уже полностью и окончательно ответила на него. Писатель убеждает писателей всего мира принять правильную сторону, разоблачить стаю хищников и побороться за создание новых форм жизни.

И что вы думаете? Убедил. С тех пор многие интеллектуалы (слово "интеллигенты" как-то не привилось на Западе) так круто склонились влево, так близко к сердцу приняли заветы Горького, что вопрос о том, на чьей они стороне, отпал само собой.   

"Почему же тогда я сейчас говорю: „Атомное государство Израиль подвергает и без того хрупкий мир угрозе“?

Так и докатились до нашего времени извечные вопросы. 

С маленькой разницей. Если раньше власть и народ обращались к аристократам духа и призывали их обозначить свою позицию, то теперь интеллектуальная элита сама взывает к власти и народу. Причем, не с вопросом, а скорее с требованием. 

Вот, скажем, Гюнтер Грасс очень строго вопросил: до каких пор Германия будет покрывать государство, нарушающее все человеческие законы?

Тем самым он пытается вписаться своим стихотворением-памфлетом как в традицию русских "вековых вопросов", так и в европейскую традицию известных писателей. В свое время Эмиль Золя опубликовал в газете "Орор" открытое письмо президенту Франции "Я обвиняю" по поводу "Дела Дрейфуса".

Злой и грубый пасквиль Грасса не просто робкий вопрос, а жесткое требование привлечь к ответу: "... тех, кто является причиной очевидной опасности, призовут к отказу от насилия". 

Имеет ли право "Габима" участвовать в международном Шекспировском фестивале в Лондоне?

Если пасквиль Гюнтера Грасса получил неоправданно высокий рейтинг СМИ, то скандал, разгоревшийся вокруг театра "Габима" – остался в тени. А ведь антисемитский характер "культурного бойкота" против лучшего тетра Израиля налицо и возмущение данным выпадом должно было бы прозвучать не менее сильно.

Дело в том, что 23 апреля в Лондоне открывается международный Шекспировский фестиваль в рамках "Культурной олимпиады". В фестивале примут участие крупнейшие театральные коллективы мира. Туда же был приглашен израильский коллектив "Габимы" с пьесой "Веницианский купец".

Несколько месяцев назад в прессе появилось обращение пропалестинских организаций, выступивших против приглашения "Габимы". Неожиданно эту злобную акцию поддержала группа британских деятелей культуры, в числе которых известные лица: актриса Эмма Томпсон и режиссер Майкл Ли. Они безапелляционно потребовали в своем послании: "Мы призываем отозвать приглашение, чтобы фестиваль не отождествлялся с нарушением прав человека и незаконной колонизацией оккупированных земель".

Новый век принес не только революционные технологии, поменял не только парадигму мышления, но и преобразовал "вечные" вопросы в вопросы неактульные, неудобные, даже проклятые, чтобы в конце концов отбросить их за ненадобностью.